Это в Америке военный министр Стимсон жаловался генералу Маршаллу: «Как только приходят известия о наших победах, все хотят надеть пиджаки и уйти с работы. Любопытная особенность наших великолепных людей в США в том, что они вовсе не чувствуют себя участниками войны и не видят необходимости в каких либо жертвах….

То, что Америка пережила во время войны, в корне отличается от испытаний, выпавших на долю ее главных союзников. Только американцы могли назвать Вторую мировую войну „хорошей войной“, поскольку она помогла значительно повысить жизненный уровень и потребовала от подавляющего большинства населения слишком мало жертв» [319] .

Еще 1943-м Сталин поручил наркому финансов Звереву подготовку послевоенной денежной реформы. Работа эта велась в обстановке строжайшей секретности, полностью знали о ней только два человека: сам Сталин и Зверев.

У Сталина был удивительный, просто звериный нюх на кадры; очень часто наверх он выдвигал людей, еще не успевших, казалось, себя толком проявить. Бывший рабочий «Трехгорки» и командир кавалерийского взвода Арсений Зверев — из их числа. В 1937-м он работал всего-навсего секретарем одного из райкомов Москвы. Но у него было высшее финансовое образование, опыт профессионального финансиста, и вскоре Зверев стал сначала зам. наркома финансов СССР, а спустя 3 месяца уже наркомом.

Как все хорошие бухгалтера, был он уперт и неуступчив. Осмеливался перечить даже Сталину. Имя Арсения Зверева сегодня известно разве что узкому кругу специалистов; в числе творцов победы оно никогда не звучит. Это несправедливо, поскольку именно он сумел сохранить, удержать на краю пропасти финансовую систему СССР. Даже те, кто не любил Зверева — а человеком он был жестким и властным, полностью оправдывая свою фамилию — вынуждены были признавать его исключительный профессионализм.

За счет режима жесточайшей экономии Зверев добился бездефицитного бюджета на 1944 и 1945 годы и полностью отказался от эмиссии.

К победному Маю в руинах лежала не только половина страны, но и вся советская экономика. На руках у населения скопилось слишком много денег; почти 74 миллиарда рублей — в 4 раза больше, чем было до войны.

То, что сделал Зверев — ни до него, ни после повторить не удалось никому; в рекордные сроки, за одну лишь неделю, из оборота было изъято три четверти всей денежной массы. И это — без каких либо серьезных потрясений и катаклизмов.

Спросите у стариков, какая из реформ: Зверева, Павлова или Гайдара — запомнилась им больше всего? Ответ предрешен заранее.

Обмен старых рублей на новые проводился с 16 декабря 1947-го в течение недели. Деньги меняли из расчета один к десяти (новый рубль за старую десятку); хотя понятно, что большие суммы моментально привлекали внимание людей в штатском.

Несмотря на то, что подготовка к реформе держалась в секрете (сам Зверев, согласно легенде, даже запер в ванной собственную жену, и приказал сделать то же заместителям), полностью избежать утечек не удалось. Накануне обмена в столичных магазинах было раскуплено все. В ресторанах стоял дым коромыслом; денег никто не считал. Работники торговли и общепита, спекулянты, черные маклеры легализовывали свои капиталы, скупая любые товары и продукты.

У сберкасс выстроились очереди; при том, что вклады переоценивались вполне гуманно. До 3 тысяч рублей — один к одному; до 10 тысяч — с уменьшением на одну треть; свыше 10 тысяч — один к двум.

Впрочем, в основной своей массе люди пережили реформу спокойно: у среднестатистического советского гражданина больших денег отродясь не водилось, да и к любым испытаниям он давно привык.

Одновременно с денежной реформой были отменены карточная система и нормирование продуктов; хотя в Англии, например, карточки продержались аж до начала 1950-х, при этом по настоянию Зверева цены на основные товары и продукты были сохранены на уровне пайковых.

Наведя порядок в финансах, Зверев приступил к следующему этану реформы — к укреплению валюты. В 1950 году рубль был переведен на золотую основу, его приравняли к 0,22 граммам чистого золота (грамм, стало быть, стоил 4 рубля 45 копеек).

В те времена басня Сергея Михалкова «Рубль и доллар» о встрече двух противоборствующих валют звучала на полном серьезе, безо всякой иронии:

Уже при позднем Хрущеве Зверев долго и тщательно готовился к проведению новой денежной реформы, но осуществить ее лично — не успел. В 1960-м, из-за тяжелой болезни он ушел в отставку, поставив своеобразный рекорд политического долголетия: 22 года — в кресле главного финансиста страны.