– По-человечески? Да они бы и слушать не стали! Дурни, что с них возьмешь!

– Ты высокого мнения об однокурсниках, - чуть иронично подметила Ристания.

– Какого заслуживают!

– Видишь ли, в том и твоя ошибка, - женщина задумчиво отставила слишком горячий напиток и отбросила с глаз непослушную прядь волос.
– Дурень - это член большого и могущественного племени, чье влияние на историю было определяющим. Ссориться с этим племенем было бы неразумно.

– А что, уподобиться им?
– раздосадовано откликнулась уже остывающая Лерга.
– Безумцы!

– Мир полон безумцев, - отрезала Ристания.
– Если не хочешь на них смотреть - запрись в своей комнате и разбей зеркало!

Лерга, подсознательно ощущая, что она права, расстроено подтянула колени к груди и опустила на них подбородок. Побултыхала настоем в чашке. Опять она оказалась главным отрицательным персонажем!

– А что я должна была сказать?

Ристания, исподволь наблюдавшая за девушкой из-под кружева черных ресниц, торопливо согнала с губ чуть наметившуюся удовлетворенную улыбку.

– Видишь ли, объяснять сложную проблему тем, кто не отмечен излишним умом, нужно не так, как правильно, а так, как им будет понятно. Это ложь во благо.

– Например?

– Например, что тебе стоило сказать, что домна Директора сегодня нет в Обители - уехал по вызову в Совет, - так что идти к нему нет смысла - проще мирно дождаться окончания пары? Или что магистр просил тебя передать курсу, что он сегодня не придет, но велел отсидеть всё занятие в кабинете и самостоятельно изучить следующий параграф учебника? Да мало ли, что можно придумать! Было бы желание.

Лерга задумчиво кивнула.

– Да, пожалуй. Жаль только, что теперь нам это уже не поможет.

– Почему?
– искренне удивилась женщина.

– Потому что зачет мы уже заочно провалили, - мрачно пояснила дисцития.
– Во всяком случае, так он нам сказал.

Ристания сокрушенно покачала головой:

– О боги, ну когда же ты научишься видеть не ситуацию, а перспективу!

– Зачем?
– подозрительно нахмурилась Лерга.

– Затем, что в таком ракурсе большинство неразрешимых проблем выглядят сущей ерундой, - терпеливо объяснила Ристания.
– Ведь что вам сказал магистр? Что ещё пара таких занятий - и можете готовиться к пересдаче. Так кто вам мешает воспользоваться этими двумя, чтобы крутануть барабан судьбы и оценок в другую сторону? Если, конечно, кое-кто не станет снова глупить.

Лерга подняла на неё удивленные глаза, подумала и решительно прищурилась, не скрывая скривившихся в многообещающей улыбке губ:

– О нет! Я не любительница наступать на одни и те же грабли и наслаждаться фейерверком.

Ветер глухо подвывал во дворе, порой влетая в отворенное окно и лохматя страницы учебников. Шалил, забрасывая в комнату горсти пожухлых осенних листьев, нападавших с утра. Полуденное солнце обиженно отворачивалось от наглухо задернутых штор.

– Сочинения - не моя стезя!
– с досадой заключила Лерга, раздраженно отбрасывая порядком покусанное с противоположного конца перо. Встала, не находя себе места прошлась по комнате взад-вперед и снова плюхнулась на стул, одарив тоскливейшим из взглядов плод полуторачасовых мучений.

"С точки зрения материалистической метамагии теория абсолютной энергоемкости и энергозависимости не имеет прав на существование", - криво и прерывисто, со многими перечеркиваниями вещал пергамент. Ещё полстраницы подобных деревянных рассуждений Лерга только что решительно и безжалостно перечеркнула крест-накрест.

Сочинительство и иже с ним и так никогда не вызывало у дисцитии прилива нездорового энтузиазма, а уж когда и тема звучит, словно встопорщивший все свои колючки еж - то вообще пора заняться поисками веревки, мыла и прочего. Самокритичность в высшей форме.

Что поделаешь, концепция мировой причинно-следственной связи всего сущего мало волновала молодую каштаново-волнистую голову Лерги. Когда тебе семнадцать лет, за окном в прощальном теплом вальсе кружат терпко-золотистые листья, а руке не терпится сжать в ладони рукоять новой рапиры, мысли имеют привычку разлетаться быстрее вспугнутых кошачьей тенью воробьев. И лететь совсем не в сторону философских изысканий.

Мрачные мысли о собственной бездарности ещё не успели толком развернуться в голове Лерги, как визгливо-обиженный звон в коридоре заставил её вскочить и резко распахнуть дверь комнаты, машинально материализовывая шпагу в руке. Мало ли кто?

В длинном, сером и холодном, словно пищевод давно умершего дракона, коридоре стояла Вьита - дисцития на год старше Лерги. Исказившееся в нечеловеческой гримасе лицо девушки криво отражалось в торопливо осыпающемся серебряными брызгами на пол зеркале. По руке тоненькой извилистой линией текла кровь, капая с пальцев.

– Ненавижу!

– Кого?
– деловито вмешался Глерг, любивший во всем точность.

Ещё несколько дисцитиев, высунувшихся на звон, торопливо закрыли двери. Связываться с Вьитой - себе дороже. Таких профессиональных страдалиц ещё свет не видывал. Она умела найти повод для слёз и мучений в чем угодно. Найти, любовно оглядеть со всех сторон, раздуть до невообразимых размеров - и страдать в свое удовольствие!