– Эх…

– Так что сиди и жди очереди. Мы сейчас.

Арина и Витя выволокли Биму на улицу. Небольшой двор перед входом в травмпункт был заставлен машинами. Куда девать безумного пуделя?

– Давай его к перилам привяжем? – предложил Витя, покачав перила возле ступенек крыльца и проверив их на прочность. Перила были крепкими.

– Ты что! – отмахнулась Арина. – Это опасно. Будет на тех, кто сюда заходит, бросаться. Неприятностей не оберешься.

В сопровождении безучастного Бимы они обошли двор. Возможным оказался только один вариант – прикрутить поводок розового пуделя к решетке ограды. Тоже подальше от въезда в ворота – чтобы и Биму въезжающая машина не сшибла и чтобы ему до прохожих было не дотянуться.

– Сиди, бестолковый, – сказала Арина, когда Витя Рындин крепко-накрепко примотал Бимин поводок к старинной чугунной решетке.

Бима закрыл глаза, поднял вверх морду и громко залаял.

– Сиди, жди нас. – Арина погрозила ему пальцем.

К лаю прибавилось подвывание. Бима был не дурак – он понял, что его оставляют сидеть одного на морозе.

– Натворил дел – терпи, – добавил Витя. – Нечего было хозяина своего кусать. В смысле внука сестры хозяйки. То есть… Тьфу! В общем, сиди.

Он еще раз проверил прочность узла на поводке. Нет, отвязаться Бима не смог бы. А грызть захочет кожаный поводок – пожалуйста, грызи на здоровье. Это долгий процесс. Да только зачем Биме убегать-то?

То и дело оглядываясь на одинокого Биму, который странным розово-малиновым пятном ярко выделялся на белом зимнем пейзаже, ребята вернулись в здание больницы.

Очередь Антоши ощутимо продвинулась. После того как из кабинета врача появился подлеченный дедуля, сразу человек пять вскочили с лавок, бросились к нему и, подхватив ценного дедка под ручки, с почетом повели его к машине, что ждала на улице.

Следующего больного со сломанной ногой двое родственников внесли в кабинет врача.

В приемной стало значительно просторнее. Антоша даже на лавочку уселся. Кровь на его руке подсыхала и приклеивалась к носовому платку. Арина и Витя встали рядом с Антошей и принялись ждать, когда подойдет его очередь показываться доктору.

Витя посмотрел на часы. Арина Балованцева тоже взглянула на его часы и сказала:

– Послушайте, а может, пока вы тут сидите, я быстренько Биму Брониславовичу отволоку? Чего время-то терять, раз очередь такая длинная. Ты, Мыльченко, сиди, Витя тебя покараулит. А я в школу. Брониславович пуделя жене покажет, тот фокус какой-нибудь выкинет, она от него откажется – и я сразу к вам!

– Погоди! – воскликнул Антоша и даже с лавки вскочил. Но Витя Рындин сильной рукой вернул его на место.

– Что погодить, Антон? – удивилась Арина.

– Зачем это меня караулить надо?

– А затем, что я тебя знаю, хитрована, – улыбнулась Арина. – Если тебя не караулить, ты сбежишь отсюда враз. И отправишься на подвиги. Так, нет?

– Ну…

– Ты одна с Бимой не справишься, – произнес немногословный Витя. – Он же совершенно неадекватный. А если он и тебя укусит?

– А если тебя? – парировала Арина.

– Не посмеет, – уверенно заявил Витя.

– Нет, Витя, если он с дурью, то ему все равно, кого кусать, – покачала головой Арина. – Я вот боюсь, как бы он Галину Гавриловну не тяпнул.

– Но ведь он же не специально меня кусал! – неожиданно вступился за своего питомца Антон Мыльченко. – Он мешок ловил.

– А его от полиэтилена сейчас тошнить не начнет? – поинтересовался Витя. – Он же его в момент заглотил. Целиком. Вот будет цирк. Подавится. Его к ветеринару придется везти…

– Э, – махнул рукой Антоша, – переварит и глазом не моргнет… Чего он только не глотал. Вот он однажды на улице с куста шиповника ягоды обгрыз, после них-то он помучился… У них же косточки такие колючие, тяжело по кишочкам шли… А уж как Бима выл, когда они у него из-под хвоста выскакивали!..

– Ну что, тогда не будем терять времени! – решила Арина, прерывая рассказ Антоши о пищеварительных способностях Бимы великолепного. – Я отправляюсь с Бимой в школу к Петру Брониславовичу. Витя, карауль Мыльченко. И встречаемся во дворе дома Петра Брониславовича.

– Балованцева, я с тобой Биму поведу, – твердо сказал Витя. – Что, Антон один, что ли, тут не посидит?

– Конечно, посижу! – воскликнул Антоша.

– Не кричи, мальчик! – тут же строго одернули его.

– Ты же испугаешься сорок уколов, – сказала Арина.

– Я? Испугаюсь? За кого ты меня принимаешь, Балованцева? – Антон все-таки вскочил с лавки и, словно раненый герой, придерживая свою укушенную и перевязанную белым платком руку, встал в картинную позу, отставив ножку и откинув голову.