Дальше я ожидаю экстренных совещаний родительской общественности и реакции, которая последует очень скоро. Возможно, это будут требования отставки Астахова или смены руководства органов опеки, но такие меры в отдалённой перспективе мало что решат и не изменят порочную систему.

Впрочем, увольнения, я думаю, последуют. Необходимо принятие самых экстренных мер и создание системы народного контроля над системой опеки с последующим её расформированием и полным реформированием. Она превратилась в коррумпированную сеть, несущую угрозу обществу, семьям и детям.

Это, фактически, легализованная система похищения и продажи детей за границу. И сама система призрения сирот внутри страны поражена коррупцией. Получая огромные деньги от государства, она заинтересована в увеличении числа сирот.

Я уверен, что этот случай — детонатор, который вызовет огромную волну негодования, хотя, вполне возможно, что уже готовится ответ и ложная экспертиза якобы о том, что девочка была психически больна и прочее, чтобы обелить преступников»[3].

Поражённый прочитанным, Денис долго не мог закрыть страничку и вернуться к гейму. Он много чего не понял, но понял самое главное. За них есть, кому бороться. За них борются. Надо об этом всем рассказать. И Галайде с Небесным. Хотя, может, они и написали новость в каком-нибудь блоге, взорвали людей! Неужто и теперь никто не выступит против Крисевич и Пугинского?! Когда тут написаны такие острые слова?

Он быстро закрыл Интернет, выключил компьютер и выскользнул из бывшей «учебки». Вроде бы, никто ничего не заметил.

Глава 27. ДРАКА

Денис заглянул в спальню старших воспитанников в поисках Хамраха и Лапы. Они сидели на одной кровати и бросали карты. Игрой они поглотились настолько, не замечали яростного взгляда врага.

Чтобы не растерять решимость, Денис шире распахнул дверь и громко позвал:

– Хамрах! Лапа!

Те не сразу, но подняли головы. Заметив Дениса, оба одинаково насмешливо и зловеще ухмыльнулись.

– Чё те надо, Enter?

– Прокошмить вас до полусмерти, – отчеканил мститель, – козлы поганые.

«Старшаки» отреагировали, как того добивался Лабутин. С коротким утробным рычанием «Ну, ты труп, Enter!» они бросились на него, сжав кулаки. Денис ускользнул от них по коридору к окну, чтобы оказаться подальше от дверей.

Он умел драться только виртуально, пальцем на мышке и клавишами, поэтому драку представлял себе только теоретически, в реальности – смутно. Но решил: пусть помру, а биться буду во что бы то ни стало!

Как говорили герои: «Это моя битва!». Так вот эта битва – его. Могут что угодно говорить – что он зверь там, монстр какой, что на всех кидается. А он не зверь и не монстр. Он защитник.

Поэтому Денис встретил врага, если не во всеоружии плоти, так во всеоружии духа.

Первым ударил Хамрах. Потом навалился Лапа. Денис отмахивался, как мог, чувствуя жуткую, едва переносимую боль и слабость.

Донёсшийся до него гул криков показался ему бредом наяву, однако здоровенные кулаки Хамраха и Лапы исчезли, и вместо них появились лица Гарюхи и Певунца.

– Ты живой?! Щас мы им покажем, мразям!

Скорчившийся на полу Денис смотрел на свалку «младшаков» и «старшаков» и мечтал об ослаблении боли. Вообще о её смерти. Может ведь боль умереть?

Глаза его сами собой закрылись, и он отключился, будто компьютер, шнур от которого выдернули из розетки. Будто компьютер… Будто компьютер?

Кира присела возле него на колени, осторожно проверила, жив ли. Облегчённо расслабилась и стала успокаивающе поглаживать тёмно-русые волосы своего защитника и шептать неслышно:

– Ничего, скоро врач приедет, заберёт тебя отсюда в больницу, полечит, тебе не будет больно. А потом… когда-нибудь, в общем… Когда-нибудь мы встретимся. Не всегда же мы будем детьми, слышишь, Денис? Ты давай не умирай… Ещё чего… Боль перенести просто. Ты не о ней думай, и всё. Когда мне было больно, я лично мечтала, что живу на лугу. А луг весь белый от ромашек… а по краям луга васильки… а сверху такое голубое небо… и солнце… и радуга ещё… А над радугой – стрекозы с прозрачными крыльями. В них радуга отражается… А над ромашками и васильками танцуют большущие красивые бабочки… Я их разные-разные придумывала…Мне больно, а я бабочек придумываю на лугу…

Она судорожно вздохнула. Рука её машинально летала по волосам Дениса, лежащего поодаль от поля битвы.

– А ты себе чего-нибудь другое напридумывай, – тихо предложила Кира, не обращая внимания, что её слова улетают в никуда. – Что хочешь. Другой мир. Ты в нём сам себе хозяин… Такого напридумывать можно! Самое невероятное, понимаешь?

Кажется, Щучик или, скорее, Мишка Букашечкин, вырвался из драчливой кучи и сгонял за Галайдой, который распаковывал пришедшие сегодня коробки с канцелярией.