Людвиг покачал головой:

– Да, брат, тебе плакать, но со мной ехать. Тебя по запаху найдут.

– Только не к тебе домой. Машина у тебя приметная, да и номера наверняка запомнили. Не пройдет и часа, как очевидцев расколют.

– Не бойся, не первый год замужем. Кстати, ты какую статью нагулял? – Левон твердо решил, что поможет, даже если его попутчик сорвался из камеры для обиженных; как говорят на “малолетке”, своим достойным поведением “закапал” прежние грехи. И вообще, святое, блин, дело, оказать помощь в такой ситуации. Сам Людвиг “нагулял” криминальных понятий, частенько вращаясь в этих кругах, “новый грузин”, одним словом.

Запоздало, но Левон все же отшутился, держа в голове долю истины:

– Может, ты не переодетый арестант, а охранник?.. – Он покачал головой. – Не знаю, может, у тебя фишка такая с работы уходить.

На глупый вопрос беглеца: “У тебя есть сотовый?” – Людвиг ответил: “Не-а”. И протянул Марку мобильник. Сергей набрал длинный номер и ждал, когда ему ответят. Наконец по прошествии минуты он услышал знакомый суховатый голос, не вопрошающий, а утверждающий:

– Да!

– Игорь Александрович?

– Да! Кто это?

– “Я заповедей Твоих не забыл”.

– Тьфу, ети твою мать! – выругался Ленц.

Тбилиси, 16 января, среда

Старший оперуполномоченный Каха Паничишвили внешностью и повадками походил на гестаповца: косая челка, тонкие усики, темные пронзительные глаза; длинными тонкими пальцами он барабанил по столу, сидя на нем же. Это он вел допрос Марковцева, с которого “откатал пальчики” и быстро выяснил, что его подопечный находится в международном розыске; заполучить на него розыскное досье было плевым делом.

– Ты сказал ему – садись! – упорствовал майор, сверля Людвига проницательным взором. – На то есть показания очевидцев.

– Нет, я должен был сказать ему – пошел в жопу! – кипятился бывший боксер, одетый, как и оперативник, в строгий костюм и галстук. – У него “дура” в руках была! И смотрела она на меня, между прочим. А в салоне он и вторую “пушку” продемонстрировал. Испробовал бы на мне стрельбу по-македонски.

– Как-то подозрительно быстро ты скис, – не сдавался Паничишвили, шаря глазами по фигуре кандидата в мастера спорта.

– Нет, я должен был ждать, пока он снесет мне башку. Интересный ты такой!

– Почему именно на тебя он наставил ствол? Левон пожал широченными плечами:

– Спроси у него. Может, я в его вкусе. Или машина ему моя приглянулась?

– Ладно, – оперуполномоченный махнул рукой, слез со стола и прошелся по кабинету с наглухо запахнутыми шторами и включенными лампами дневного освещения. Усевшись на скрипучий стул, он одернул штанину и продолжил допрос: – Ответь мне на следующий вопрос. Время позднее, прием передач закончен, свидания тоже – что ты делал у ворот СИЗО в этот час?

– Мимо проезжал. Смотрю, телка красивая на зеленых “Жигулях” к тюрьме завернула, я за ней. Спроси у нее: я сигналил ей, свистел, ждал. Ее-то ты спросил, чего она забыла в этот час около тюрьмы? – начал прессинговать Левом.

– Спросил уже, не беспокойся.

– Мне нечего беспокоиться, опасность осталась позади.

– Где, говоришь, высадил его?

– Надо место показать – поехали покажу. И вообще, не наезжай на меня, я – пострадавший. А будешь наезжать...

– И что будет? – сощурился оперативник.

– Да ничего, – Людвиг снова пожал плечами, – долго искать меня придется – в Испании, Греции, Португалии. Я, наверное, имею право на отдых. Скажи спасибо, что я разговариваю с тобой один на один, без своего адвоката.

– Ну-ну, – все так же щурясь, Паничишвили покивал головой и решил зайти с другого боку: – Давай я расскажу тебе, кого ты вчера подвез, и, может, ты развяжешь язык.

– Напугать хочешь? – осведомился Людвиг. – Да я лучше фильм ужасов посмотрю. Давай протокол, я распишусь разборчиво и поеду – дел полно: машину проветривать, чехлы стирать. И вообще, теперь придется продавать тачку. Купи – за канализационный запах уступлю пятерку.

– Нет, ты послушай. Вчера ты подвез русского подполковника, бывшего комбрига спецназа, который переквалифицировался в террориста. На его счету захваты самолетов и заложников, заказные убийства и вот уже третий побег из мест заключения.

Левон развел руками и поднял брови:

– Ну плохо стережете, я-то тут при чем?

– Да стережем-то мы нормально, просто его военная профессия напрямую связана с диверсионно-подрывной работой. Его, кроме выполнения задач по разведке, захвату и уничтожению военных объектов, учили способам побегов из плена, выживанию в любых условиях.