Как будто Титан выдохнул. Заросли крапивы на протяжении десятков шагов полегли. Зубчатые листья побурели и свернулись трубочками. Ещё одно движение, и жёсткие стебли иссохли, захрустели. Вкусно пахло сухой травой, как в травном доме. Жаркий ветер вздымал пряди волос.

— Жуть! — Улитка передёрнула плечами, глядя на убитую крапиву.

— Так делают крапивицу, мне учитель рассказывал, — Мона тоже без особого удовольствия изучила дело своих рук. То есть, конечно, не рук, мысленной силы. — И показывал…

— Что такое крапивица? — поинтересовалась Кнопка.

— Грубая ткань из крапивы. Из неё делают мешки.

— А, ты имеешь в виду дерюгу?

— Наверное.

Девочки повертелись в потоках горячего ветра.

— Ну, из того, что ты тут устроила, ткани не спрядёшь… Кстати, про дерюгу. Что это у учителя была за повязка? — Кнопка собрала подол рубахи вокруг бёдер, изображая.

Мона хихикнула.

— В его племени считается неприличным обнажаться полностью прилюдно, девушке смотреть на обнажённого мужчину, и наоборот.

— Это ещё почему? — удивилась Улитка.

— Понятия не имею.

— А как же они купаются?

— Не спрашивала. Наверное, раздельно, прячутся друг от друга. И в одежде.

— Неудобно, — оценила Кнопка. — Хорошо, у нас не так.

— У нас-то он как раз купается, как все. А вот когда один — в повязке.

— Да уж, взрослые действительно странные люди, — вздохнула Улитка. — Слушай, Огнёвка… а это дерево ты можешь так же спалить?

— Нет, — Мона покачала головой.

— Слабо? — подначила Кнопка.

— Не слабо, — Мона тряхнула рыжими прядями. — Просто — не хочу. Жалко.

Девочки посмотрели на черёмуху. С зелёными блестящими листьями, гроздьями начинающих чернеть ягод, нарядное деревце широко протянуло тёмные ветви.

— Да, жалко, — Улитка хлопнула по чёрной коре. — Что хочешь — пересадить? А сил хватит, или учителя просить будешь?

Мона задумалась.

— Гнома, — предложила Кнопка и покраснела. Впрочем, от сухой крапивы всё ещё тянуло жаром. — Он не слабее Алека…

— Скажешь тоже!.. — обиделась Мона за обожаемого учителя.

— Ну, я имею в виду общую силу, позволяющую поднимать громоздкие и тяжёлые предметы.

— Громоздкий, это да, — Улитка отошла назад, чтобы полностью увидеть черёмуху. — Тот ещё предмет…

— Он справится, — уверенно заявила Кнопка. — Видели бы вы, как на строительстве городьбы и потешной крепости на поляне запросто тягал брёвна и целые срубы!..

— Да, он весь такой замечательный и превосходный, — перебила Мона, состроив Эрике глазки.

— А также красивый, добрый, смелый… — подхватила Улитка, набросив на себя обалдело-влюблённый вид. — Какой ещё, сестрёнка?

Эрика строго посмотрела на подруг.

— Издеваетесь?

— Ах, нет, — Мона затрепетала ресницами. — Разве можно, над таким замечательным, и вообще…

— Вы просто завидуете, — уличила Кнопка. — Особенно ты!..

— Чему тут завидовать-то?..

— А вот тому самому! — Кнопка вздёрнула подбородок.

— Что, у вас уже дошло до того самого?

Эрика что-то хотела запальчиво сказать, но осеклась и оглянулась на Улитку.

— Ты скажи, скажи, — усмехнулась та, продолжая заниматься волосами. — Мне тоже интересно.

— Не ваше дело, — отрезала Кнопка.

— А, ну раз дело не наше, то действительно дошло! — Мона смерила подругу оценивающим взглядом. — Надо же, молодо-зелено…

— Мне двенадцать, — отрезала Кнопка. — А ты и вовсе меня старше.

— На полгода, — уточнила Мона. — Да при чём здесь возраст?..

— Счас я тебе покажу "молодо-зелено"! — Кнопка голой рукой выдрала из земли чудом уцелевшую крапиву и принялась угрожающе наступать на подругу.

— Действительно, "зелено", — Мона оценила крапиву и попятилась, Кнопка завертела жёстким стеблем, как учебным шинаем, стараясь отрезать её от кустов на берегу и загнать в воду.

— Стой! Ты у меня искупаешься!

Мона плясала на самой границе воды, ловко избегая жалящего прикосновения, ещё и язык показала. Да так и застыла, удивлённо глядя за спину Кнопки. Та, обозначая удар на уровне лица, — предполагалась, что подруга уклонится, — едва успела задержать движение, пришлось перехватить стебель ещё и левой.