– И что бы ты сказал?

– Извинился бы. Что собирался тебе все рассказать.

Эбби захотелось немедленно простить его.

– Ох, Джек...

– Ox - что?

– Заходи. Нам надо поговорить.

– Я оправдан, Свистелка?

– Только условно.

Джек вошел, коснувшись ее руки, и встал спиной к месту ленча, откуда уже был убран столик, чтобы не мозолил глаза, напоминая о провалившемся свидании.

– Ты принимаешь мои извинения, Эбби?
– Желваки на его щеках заметно напряглись.

– Тебе хотелось бы услышать "да", не так ли?

– Только если это "да" искреннее. Эбби колебалась, с болью понимая, что некоторых вещей о Натали она никогда не расскажет. Надо хотя бы сгладить неловкость.

– Я прощаю тебя. Но тебе следует знать, что Нат уже не та девушка, которую ты запомнил.

– Почему это должно меня заботить?

– У нее были сложности в колледже, - продолжала Эбби, - и переживания изменили ее. Но сейчас она счастлива. Она нашла работу в Рапид-Сити и друга по имени Карл.

– Мне это неинтересно.

– Хорошо. Но в глубине души ты, вероятно, думаешь...

– Не думаю.

– В ней есть огонь, Джек.

– А в тебе нет?

– Огонь?
– Эбби фыркнула.
– Вряд ли.

Может, слабое тление.

Джек усмехнулся, сверкнув глазами.

– Ты права, Свистелка. Тебе досталась вся оставшаяся энергия. И ты слишком умна и хороша, чтобы растратить ее в одной большой вспышке.
– Он помолчал. Ты удивительная женщина, Эбби. Невероятная.

Уразумев смысл его слов, она недоверчиво окаменела. Никто никогда не называл ее невероятной. Она была просто Эбби, которую едва замечали, войдя в комнату.

– Джек.., ты многого обо мне не знаешь.

– У меня будет шанс узнать.

Джек привел ее на распутье. Выбор пути был за ней.

Эбби думала, медленно поворачивая табличку на двери.

– Я оставила немного чая со льдом, - проговорила она наконец.
– Мы могли бы поесть на ступеньках. А ты рассказал бы мне, что там у вас было с невестой.

Джек мрачно улыбнулся:

– М-да, вопросик ко времени.

Он прошел вслед за Эбби в дальнюю комнату. Она достала из холодильника поднос, а Джек выволок на крыльцо одну из скамеек, стоявших между окон. Протянув ему стакан, Эбби уселась рядом на скамью.

– Я встретил Роб Стирлинг после первого курса, - начал Джек без предисловий.
– Она была репортером, из тех, что всегда лезут в гущу последних событий. Куда бы мы ни пошли, ее везде узнавали.

– Тебе это нравилось?

– Иногда, - сказал он честно, пристроив стакан на колено.
– Мы были вместе, пока я учился, и, говоря по справедливости, она помогла мне все преодолеть. Шесть лет.
– Джек поерзал, пристраиваясь у стены.
– Вначале мы подумывали о свадьбе, но позже решили даже не заговаривать об этом. Моя интернатура, ее работа... Меня устраивали наши отношения, она говорила то же самое.

– А потом?

– Я порвал с ней.
– Джек глубоко вздохнул.
– Мне хотелось нормального дома, хотелось по вечерам сидеть у камина, потягивая пивко. А она хотела ужинать в ресторанах, ходить в оперу. Вертеться в бойких местах. Это было хорошо для ее карьеры, но не подходило мне.

Эбби мысленно сравнила два стиля жизни.

– Однажды ночью я застрял в приемном покое, и Роб рассвирепела. Все кончилось после бурного пятиминутного скандала. У меня словно тяжесть свалилась с плеч.

Эбби, расширив глаза, кивнула.

– Роб заявила, что валандается со мной только ради моей медицинской степени. Это своего рода пропуск в престижный клуб.

– О, Джек...

– Эй, не грусти. Моя степень честно заработана. Поэтому я упаковался и съехал.

– Так вот почему ты вернулся. Джек воззрился на Эбби.

– Эбби, история кончилась больше двух лет назад. Поразмыслив, Роб вознамерилась все переиграть, но не на того напала. Ты же слышала наш разговор по телефону. И не притворяйся, что не видела ту груду писем.

Эбби виновато дернула плечом, добавляя в напиток лимон.

– Мне надоело вежливо растолковывать ей причины своего ухода.

– Видимо, тебе следует более четко сказать ей...
– Эбби замолкла, поняв, что ее совет может показаться своекорыстным, - что разрыв окончателен.