Тэлкот Дианна
Шрифт:
– Что именно? Сунуть вашу руку в мой карман?
– Усадить его в самолет, вот что! Хотя вы, конечно, правы. Я переволновалась утром и действовала сгоряча.
– Если бы мне пришлось побывать в кювете, я бы выглядел не лучше.
– Врач сказал, что он придет в норму скорее, чем мы успеем подписать бумаги.
Таннер лукаво усмехнулся, вспомнив все, что наблюдал в отделении скорой помощи.
– В чем дело?
– спросила Кэтрин, мгновенно заподозрив подвох.
– Вы были сногсшибательны в хлопковом халате. Кэтрин закрыла глаза.
– Это не было предназначено для ваших глаз.
– Виноват, но Майк все время оставлял дверь открытой, бегая в ванную комнату. Вас никогда не интересовало, почему у этих халатов веревочки на спине? И как же их завязывать? Я собирался предложить вам свои услуги, но нянечка категорически запретила мне входить.
Кэтрин покраснела. Она была абсолютно голой под полупрозрачным халатом, и Таннер дал понять, что буквально наслаждался этим зрелищем.
Потом она улыбнулась, перестав смущаться. Ну видел, и ладно.
– Как вам удалось развеселить меня? И это после стольких переживаний... Да еще и Майкл улетает посреди вьюги...
– Эти пушинки - вьюга?
– И моя машина валяется в кювете...
– Кажется, эту рухлядь уже не восстановить.
– Да еще и чек из больницы...
– Честно заслужен врачами до последнего цента. Она удивленно замолчала и посмотрела на него.
– Я хотела сказать "астрономический".
– Ну, это, допустим, тоже верно. Однако приятно было убедиться, что с вами все в порядке.
– Перестаньте. А то я и вправду подумаю, что вам не все равно.
– А мне и не все равно. Когда вы только поверите в это? Самолет начал выруливать на взлетную полосу, и Кэтрин задрожала. Вот только и сама не знала, из-за чего именно: то ли из-за того, что улетал сын, то ли из-за признания Таннера. Он смотрел вслед самолету и, казалось, не ждал от нее никакой реакции на свои слова. Спасибо хоть за это.
– Не хотите позавтракать? Или отправимся сразу домой? Я велел механикам сразу позвонить, как только привезут машину на станцию, осмотрят и решат, стоит ли ее вообще ремонтировать. Надо было дать им и ваш телефон.
– Это не важно. Вы лучше знаете, что и как спросить.
– У вас сегодня не будет детишек?
– До понедельника никого. Я решила позволить себе длинный уик-энд. Только я и моя печатная машинка.
Молли встретила их у двери в кухню, окруженная щенками.
– Привет, малышня!
– Таннер погладил помахивающих хвостиками щенят.
Осторожно переступая ногами, Кэтрин добралась до гостиной и устало рухнула в кресло.
– Уф. Ваша квартира теперь напоминает мою. Решетка на входе в гостиную, манеж для малышей в столовой. Осталось только найти того, кто бы заплатил за все ваши хлопоты.
Таннер, оставшись по ту сторону решетки, улыбнулся.
– Мне надо позвонить. Может, хотите что-нибудь? Чашечку кофе? Щенка? Плечо, в которое удобно выплакаться?
– Ничего из перечисленного. Но все равно огромное спасибо.
Она откинулась на спину и вытянула перед собой ноги. Подумав, она стянула с себя сапоги. И вздохнула от блаженства.
– Кэтрин?
– Таннер перешагнул решетку и оказался рядом.
– Мне только что позвонили со станции. Они вытащили машину.
– И что говорят? Ее можно починить? Мне она понадобится уже на следующей неделе.
Он утешающе погладил ее по руке.
– Дорогая, там нечего чинить.
– Как это? Эти.., старые машины практически неразбиваемы. Ну, заменить там несколько деталей, выпрямить погнутое, подкрасить...
– Тогда ремонт обойдется дороже того, что вы когда-то за нее заплатили.
И тут она до конца осознала, что произошло.
Ее домик находился в десяти милях от Лансинга, в отдаленном спальном районе. До ближайшего овощного магазина было почти четыре мили. Примерно столько же до лавки, где она покупала молоко, хлеб, памперсы...
До школы Майка тоже ехать четыре мили, а до места, где он тренируется, три. Позволить ему добираться туда на велосипеде она не может - шоссе забито огромным потоком машин.
– Что же делать?
– в отчаянии прошептала она.
– Теперь я останусь без работы, а Майкл - без школы.
– Не волнуйтесь. Найдем что-нибудь.
– А чем я заплачу за машину?
– Успокойтесь.
– Таннер поднял ее за руки из кресла и обнял.
Кэтрин уткнулась в его плечо, чувствуя, что из глаз хлынули слезы. Кажется, Таннер не заметил этого. Он просто обнимал ее, упираясь подбородком в макушку. Его ровное дыхание успокаивало Кэтрин. Приникнув к нему, она молча признала тот факт, что Таннер Пирс за весьма короткий срок стал самым близким ей человеком.