Вокруг них висел смрад горелого мяса и жже

ного кордита. Его лицо было оцарапано и

кровоточило.

— Выкиньте это в океан. Пусть их сородичи

сожрут трупы.

Кейн подошел к груде поваленных контей

неров, куда приземлился Сов, но Нокс его

опередил. За ним шел клирик-апотекарий

Гаст. Сержант свирепо раскидал обломки и

поднял своего раненного воина с палубы. При

падении Сов потерял свой шлем, его борода

тое лицо было бледным. Рафен спросил.

— Он…

— … жив, — проскрежетал Нокс. Расчлени

тель замешкался, пытаясь сформулировать, и

наконец-то добавил. — Пока что.

До того, как командир Кейна сказал что-то

еще, Нокс отдал краткий приказ Гасту и кли

рик потащил Сова на верхние палубы “Ней

моса”.

После долгой паузы Кейн увидел, как Рафен

спрятал свое оружие и посмотрел на пленку

темной жидкости на поверхности морской

воды.

— Мы освятили этот мир своей кровью и

кровью врага, — произнес он, а его взгляд

витал где-то вдалеке, — и если нам придется, мы завалим эти моря их телами.

НАД поверхностью воды небеса окрасились

слабым отдаленным свечением надвигающе

гося рассвета. Лучи солнца спустились на вол

ны, окрашивая их в чеканное серебро.

Но под ними, куда никогда не заглядывало

солнце, в бескрайней серой мгле бездонных

разломов, погружался в глубины “Неймос”.

Трупы чужаков, немые свидетельства ярости

Астартес, исковеркало ходом субмарины.

Мелководные потрошители ощутили останки

и остановились на несколько мгновений, рас

считывая попировать. Но они остались в сто

роне, когда животные чувства тиранид улови

ли плывущее рядом кое-что большое и гораз

до более смертоносное. Существо наблюдало

и оценивало свои шансы против вторгшихся

в его царство.

Под поверхностью, куда никогда не загля

дывало солнце, за “Неймосом” в глубины по

следовали темные и гибкие очертания.

Глава седьмая

Гоел Беслиан осторожно ступал, прислуши

ваясь.

На килевой палубе, в самой нижней секции

отсека с двигателями “Неймоса”, гудящие ре

дукторы пели рапсодию машин. Превосходно

отлаженные механизмы, шестеренки, стерж

ни и передачи соединялись друг с другом в

безупречном исполнении своих функций. Все

это было еще более невообразимым из-за по

чтенного возраста систем. Двигатели субма

рины были основаны на философии строения, заложенной в веках, когда человечество еще

не покинуло колыбель Святой Терры. Хотя

подобно некоторым служащим Адептус Ме

ханикус, Беслиан был одним из тех, кто в глу

бине души верил, что человечество на самом

деле сначала эволюционировало на Марсе и

перебралось на соседнюю планету задолго до

появления Императора, а не согласно тому, на чем настаивают другие. Марс всегда был

прибежищем гениев, обителью величайших

умов человечества.

В другое время и в другом месте Беслиан, может быть, смог бы остановиться и насла

диться красотой этой великой машины, изу

миться ее работой, но в данный момент он

отринул все. Как бы он хотел, чтобы шум и

мощь двигателей успокоили его, но все, что

он слышал — шевеление мыслей-шестеренок

у себя в голове. Он не мог найти себе места.

Наконец-то он остановился у контрольного

отсека реактора, игнорируя троицу молчали

во работающих у своих консолей сервиторов, и уставился на россыпь индикаторных ламп

на кафедре наблюдения за ядром. В данную

секунду все шло как надо. Его аугметические

глаза расширились, теряя фокус, взор его

обратился внутрь себя.

Гоел Беслиан очень сильно боялся, и его

страх был столь силен, что он представлял, словно тот преследует его везде, куда бы он

ни шел, как вонь пролитого, отработанного

масла для шпинделей. Он был уверен, что эти