помогает тем, кто помогает сам себе.

— Следи за языком, — прорычал Рафен.

Расчленитель сверкнул глазами в ответ, не

обращая внимания на предупреждение.

— До сих пор ты производишь плохое впе

чатление, братец. Ты позволил своим мыслям

затуманиться. Ты все еще сражаешь в про

игранной битве, Рафен! Размышляешь над

всеми обстоятельствами бегства Байла вместо

того, чтобы готовиться к грядущему сраже

нию! И я не позволю из-за этого умирать мо

им братьям.

Рафен отвернулся.

— Ты не знаешь, о чем я думаю. Если бы

знал, ты не спорил бы со мной!

Рука Нокса вылетела вперед и схватила на

руч Рафена.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Кровавый

Ангел! Я знаю, потому что думаю о том же!

— Убери свою руку, — прорычал Рафен.

— Что он делает со священной кровью? —

выпалил Нокс. Рафен ощутил, как будто кровь

в венах обратилась в лед, и напрягся. Тень

великого ужаса перед позором и отвращение, столь темное, как старая ненависть, накрыли

его разум. Этот вопрос бился у него в подсо

знании. Он бился там с того самого момента, когда Рафен покинул общество лорда Данте.

После того, как магистр Ордена поручил ему

эту миссию.

— Этот вопрос…, — Нокс убрал руку, — он

лишил меня сна. Иногда я желаю, чтобы не

знал ничего этого… Но это только секундная

передышка…

Весь гнев, вся сдерживаемая ярость в серд

це Расчленителя испарилась, и на мгновение

он показался почти уязвимым. Странно, но

Рафен внезапно ощутил сочувствие к своему

брату по оружию.

— Да, — согласился он, — я слышу тот же

самый вопрос в своих мыслях и с ужасом жду

ответа на него.

— Мы боимся его, — ответил Нокс, — как и

должно быть. Этот подлый ублюдок Хаоса, его

темное колдовство и порченая наука создают

таких чудовищных созданий. Говорят, что

Байл однажды приложил руку к созданию

клона короля ублюдков — Хоруса…

Лицо воина скривилось от отвращения, и

он сплюнул на палубу.

— Если он осмелился воссоздать этого ни

жайшего из предателей… Во имя Терры, что

еще он может создать?

Рафен ощутил слабость.

— Не могу даже представить…

— Но должен, — ответил ему Нокс, — ты

должен осмелиться и ответить себе на этот

вопрос, в противном случае ты пойдешь сра

жаться не готовым!

Он сделал паузу.

— И если ты поступишь так, то ты дока

жешь мою правоту. Не один достойный ко

мандир не может отвернуть свое лицо от та

кой темной и ужасающей неопределенности.

Это цена лавров героя. Если хочешь вести нас

в бой, ты должен с радостью вести нас хоть в

самое пекло ада.

— И делать это с открытыми глазами, —

кивнув, добавил Рафен, — только так.

Нокс внимательно посмотрел на него.

— Вот что я тебе скажу. Я — Расчленитель, Сын Великого Сангвиния, Адептус Астартес.

Преданный слуга Золотого Трона и так далее

и тому подобное. Я могу встать перед тобой и

строчить лист за листом, перечисляя победы

и мои набожные, фанатичные деяния во имя

Святой Терры. Но мне нет нужды доказывать

это тебе или любому другому человеку под

светом этих звезд.

Рафен посмотрел на него.

— Но ты требуешь этого от меня!

— Такова ноша командования. Ты знаешь

это. Преодолей это, Рафен, или отойди в сто

рону.

Нокс встал перед ним, ожидая.

— Что ты выберешь?

После долгой паузы Кровавый Ангел мед

ленно вздохнул.

— У меня нет великого плана, — признал

он, — каждый разработанный против Фабия

план, каждая наработка, чтобы схватить его, оказывается пеплом в моих руках. Он не по

хож ни на одного врага, с которым я когда-

либо сталкивался. Десять тысяч лет тому на

зад он был примером для героев и чемпионов, и время не затуманило его мастерство. Это

чудовище — исключительная добыча, Расчле

нитель. Знай это.

— Знаю. Мы все знаем.