Чуб несколько секунд явно что-то прикидывал и обдумывал.

–  Ну вот, например - долго надо учиться, чтобы музыку на слух записывать? Ну песню там по радио, или на концерте.

–  А зачем тебе?
– совершено искренне удивился рядовой.

–  Да мало ли? Может, я в ансамбле играть хочу?

–  Тогда тебе наверное лучше нанять репетитора, - предположил солдат.
– Может, за год или два выучишься…

–  А дорого это?

–  Ну, с нас репетитор брал по пять рублей за урок.

Чуб тяжело вздохнул, прикидывая возможную сумму.

–  Ладно, - хлопнул он по плечу салагу, - спасибо за советы.

Хотя похоже толкового совета дать ему не смогут ни земляки, ни даже маги. Что ему делать и как ему быть с теми песнями, которые он слышит во сне, ночами, которые поражают его мелодией и необыкновенными словами, и случается, еще чем-то, чему не найти названия, но что буквально сжигает душу… Похоже ему придется найти ответ самому.

Аргуэрлайл. Год Синего Ветра. Месяц Первого Урожая, тридцатый день

Приграничные земли империи Эуденноскариад

У лесного костра сидели двое: худой поджарый мужчина с короткой неровной бородой и свежим шрамом на скуле и невысокий сгорбленный старик, чье скуластое лицо от жестких северных ветров, солнца и прожитых лет стало похожим на печеное яблоко.

–  Нет, а чего я должен бояться?
– чуть усмехнулся второй.
– Альфарок твоих или, может, самого Неназываемого?

–  Не к ночи будь помянут, - сделал защитный жест проводник.
– Я о твоем желании узнать секреты земли нашей. Великая тайна всегда пугает.

Так вот для чего завел свою сказку старый хитрец. Ему надо было обдумать просьбу Алексея поделиться с ним тайнами Аргуэрлайла, которыми, как прихвастнул недавно на прощальной пирушке у Сохского цана по пьяни толмач, он якобы владеет.

–  А тайна действительно великая?
– Костюк скептически покосился на своего спутника.

За время, проведенное в его компании, он уже привык к тому, что старец любит прихвастнуть и, мягко говоря, приукрасить действительность.

Найярони оставил варево, и некоторое время смотрел в вечернее, фиолетово-зеленое небо.

–  Да, - наконец вымолвил он с необычайной серьезностью.
– Это секрет действительно великий…

–  Что это за тайна? Это тайна твоего народа?

–  У Найярони нет народа, который он бы мог назвать своим, - с глухой печалью ответил старик.
– Это тайна иных времен и иных народов. Узнав ее, ты станешь богат и знаменит. Я не поставлю тебе никаких условий и не возьму с тебя никакой платы; единственное - ты не должен будешь ничего спрашивать у меня, до того, как мы доберемся до места. Теперь ложись, завтра нас ждет трудная дорога.

И старик сразу ушел в лес, оставив Костюка в крайнем замешательстве.

Весь остаток вечера капитан провел в раздумьях - как ему поступить. Что-то подсказывало Алексею, что старик не лукавит, говоря о великой тайне, и ему ведомо нечто действительно необычайное.

Но что именно?!…

Утром, встав и наскоро перекусив, путники свернули палатку и двинулись в дорогу.

Они шли непролазной тайгой, без малейших следов человека. Их окружал мутный полумрак, стоявший под пологом вековечного леса, зеленая мгла, без единого проблеска солнца.

Местами ветви елей и лиственниц переплетались между собой так густо, что приходилось едва ли не проползать под ними на четвереньках. Длинные бороды лишайников свисали до самой земли, запах тлена висел в воздухе. Сапоги глубоко увязали во мху и перепревшей хвое.

Глухую тишину нарушали изредка только крики кедровок и перестук дятла.

На их пути оказывались жуткие буреломы, похожие на баррикады из огромных костей. Перебираясь через них, достаточно было сделать одно неверное движение, оступиться - и торчащие во все стороны, подобно рогам мертвых чудовищ, сухие острые сучья грозили пропороть тело насквозь.

В лесном безветрии мошкара висела густыми облаками - временами казалось, что идет черный снег. Мерзкие насекомые буквально терзали Алексея, накомарник почти не помогал.

Они вброд переходили многочисленные речки с быстрым, валящим с ног течением. Долины их покрывала трава много выше человеческого роста, перевитая диким хмелем. То были настоящие травяные джунгли.

Поминутно натыкались на глубоко ушедшие в почву замшелые камни, сгнившие стволы, принесенные паводком. Несколько раз Костюк едва не проваливался в глубокие промоины, скрытые густой зеленой стеной, и только внимательность Найярони спасала его.