Работа его мало отличалась от той, к которой он привык. Правда, порядки на руднике были не такие, как прежде.

Никого не запарывали насмерть, не вешали, а самое большее - сажали в карцер на воду и хлеб. (Что отчасти разумно - какая польза от трупа?) У стражи отобрали сабли и плети - прежнее оружие надсмотрщиков. Да и вообще находиться среди каторжников с оружием было запрещено, и Сутар не мог не признать, что и в этом есть резон.

Зато всем выдали чудесные дубинки - целых двух видов. Одни - раздвигающиеся, из вложенных друг в друга тонких металлических трубок, с шариком на конце, которые можно было, сложив, легко сунуть за пояс. Другие, сделанные из непонятного черного материала, легкие, как будто деревянные, и в то же время гибкие. Ударишь такой каторжное рыло поперек хребта - будь хоть самый крепкий, взвоет от боли, как степной волк. А ни ребра, как от деревяшки, не сломаются, ни кожа, как от кнута, не лопнет. Отдышался и вновь кайлом машет по-прежнему! Просто загляденье, что за дубинки!

А жалование? А паек, включая бесплатную винную порцию?

Нет, жизнь при новых господах, чем дальше, тем больше нравилась ему.

Ведь что главное для слуги?

Найти хорошего господина!

И не важно, зачем господину смолистый черный камень, добываемый на руднике.

Вряд ли Сутар понял бы - зачем, даже вздумай кто-то из трех десятков землян попробовал объяснить ему это. Ибо ну никак не удалось бы перевести, что в отрогах хребта Летящего Льва обнаружилось богатейшее месторождение монацита - фосфата лантаноидов и тория с ураном, где содержание урана достигает четверти от веса руды - почти столько же сколько в лучших австралийских на Земле. Оставшаяся от высохшего древнейшего океана Аргуэрлайл времен здешнего мезозоя, котловина, накрытая тонким щитом осадочных пород заполненную двадцатью гигатоннами чистого монацита.

И сверх того - сопутствующие ему уникальные соединения, одним из свойств которых было - гасить на краткое время любую магию вокруг сея.

Конгрегация ковенов Севера. Утор. Дворец Девяти Столпов

–  Значит, всё было напрасно?
– печально осведомился Доур.
– Мы потратили столько сил, чтобы в итоге стать посмешищем перед всем Аргуэрлайлом? Понос, который даже не на всю армию чужаков распространился?

–  Да уж, - процедил Гордис.
– Не объяснит ли уважаемый Эйгахал Аэтт, почему так случилось?

–  А почему именно я?
– ответил кормчий вопросом на вопрос.
– В действах Знака Уничтожения участвовали маги пяти ковенов.

–  Верно!
– воскликнул князь Иртас.
– Но именно маги твоего ковена, уважаемый, творили самую важную их часть! И именно от них зависел главный успех!

–  Ты так хорошо разбираешься в чародействе?
– растянул губы в ледяной, недоброй улыбке Аэтт, проигнорировав нарочито ошибочное титулование, так как «уважаемым» титуловать великих магов было не только неприлично, но иногда и небезопасно.
– В таком случае, может, ты сотворишь Знак своими силами, без помощи презренных недоучек из жалких ковенов? У вас ведь осталось достаточно жрецов?

–  Издеваешься?!
– проревел имперец, багровея на глазах.
– Ты не хуже меня знаешь, что наши жрецы лишились почти всех сил, после того как проклятые пришельцы разрушили Лабиринт Отца!

–  С каких это пор гости, пущенные в чужой дом их милости, получили право кричать на хозяев?
– с той же ледяной вежливостью ответил маг.

И довольно отметил, как одобрительно зашептались собравшиеся.

–  И в самом деле, уважаемый Иртас, - изрек, поглаживая бороду, кормчий ковена Белых Птиц, Георран Уру Касс.
– Ты забылся, извинись перед почтеннейшим Эйгахалом.

–  Я не извинюсь перед тем, кто, возможно, из ненависти ко мне и моему богу предал своих же товарищей!
– отрезал глава правительства империи в изгнании.

Зал взорвался возмущенным гулом, кое-кто повскакивал с мест.

Это и в самом деле не лезло ни в какие ворота - можно думать что угодно, но прилюдно оскорблять одного из тех, кто оказал тебе гостеприимство??!

–  Мы, верно, и в самом деле ошиблись, заключив союз с рабами Темного, - так, чтобы слышали все, бросил Каю Рютт - второй кормчий Синих Звезд.
– Если они так себя ведут сейчас, то что начнут делать, если победят?

–  Ты обвиняешь меня в измене, князь?
– отрывисто бросил Аэтт.

–  Живи мы в империи, и тебя уже допрашивали бы Стражи Врат, - подтвердил местоблюститель Обсидианового Трона.

–  В таком случае - сделай это как положено!
– поднялся Эйгахал.
– Этот пришелец обвинил меня в предательстве, и если ему угодно сделать это второй раз - я потребую Суда Равной Кары!

Все замолкли, кто-то охнул в изумлении.

Суд Равной Кары - старый обычай колдовского союза, дававший право любому из людей, даже жалкому нищему, обвинить в преступлении любого, не исключая Великого Кормчего. Но также и предусматривавший что человек, не сумевший доказать свое обвинение, подлежал тому же самому наказанию, какое предусматривалось за преступление, в котором он обвинил другого.

К набычившемуся князю подскочил один из советников - жрец четвертого или пятого ранга низвергнутого бога, что-то зашептал ему в ухо.

Тот как-то сник и уселся на место.

–  Я беру свои слова обратно… почтеннейший Аэтт, мой разум помутился от горечи неудачи. Вся моя семья… осталась в Сарнагаре, и я молюсь Темному Владыке, чтобы евнухи моего дома успели оборвать жизни моих дочерей, прежде чем грязные пришельцы и степняки до них добрались.

–  Я прощаю князя, из уважениия к его горю, - бросил в ответ кормчий Холми.
– Пусть это останется в прошлом.