Когда Пограничный Пост ‘Дальний’ почти совсем скрылся из виду, водитель вездехода вдруг заглушил мотор, обернулся и крикнул: -И никакой я не Дристун, понятно вам? Я Володя! ВО-ЛО-ДЯ!

Ангел Габриель приходит к нему под окна. Кристина

Мама не вернулась с работы.

Утром ее лихорадило, и Кристина просила позвонить начальнику, взять отгул.

– Нельзя, дочка.

Мама разогрела пиццу в микроволновке. Обжигаясь, выпила несколько глотков кофе. И, подхватив сумочку, ушла. Ушла, чтобы не вернуться.

А к вечеру за окном раздался крик.

Кристина выглянула из-за занавески. Вскрикнула, резко подалась назад. Упала, ударившись о твердое. Забилась под стол, дрожа, как осиновый лист.

В свете вечерних фонарей она увидела, как три мужчины повалили наземь другого мужчину и… И принялись его есть. Есть!

Кристина заскулила, как брошенный щенок. Тут же в руку уткнулось что-то мягкое и влажное.

– Мальма.

Кристина обхватила голову ротвейлера.

– Они съели его. Съели, Мальма!

Собака лизнула девочку в лицо.

– Там мама. Они съедят маму.

‘А может уже съели’, - мысль, острая, как лезвие, полоснула по сердцу.

Нет, нет, этого не может быть. Мама жива.

Но что делать? Что делать им, Кристине и Ромику?

Ромик будто бы прочел мысли девочки, даром, что его кроватка располагалась в соседней комнате. Закричал, заплакал.

Кристина отпустила Мальму и ринулась к брату.

Мальчик лежал в кроватке.

– Ромик, проголодался?
– уняв дрожь в голосе, сказала девочка.- Сейчас мы Ромика покормим.

Она взяла с тумбочки вазочку с печеньем.

– Держи.

Но Рома оттолкнул руку сестры.

– Ромик, ты чего?

Кристина взяла его на руки и, вскрикнув, чуть не уронила малыша. Все тело мальчика было усеяно язвочками, горло посинело, вокруг рта собралась розоватая слизь.

– Ромик. Что с тобой, Ромик?

Мальчик вдруг перестал кричать.

– Ромик. РОМИК!

Мальчик был мертв.

И в один из июльских дней, что стоят подолгу,

Обжигая носы отличнику и подонку,

Гордон злится: ‘Когда же я наконец подохну’, -

Ангел Габриэль приходит к нему под окна,

Молвит: ‘Свет Христов просвещает всех’ (1) Отрывок из стихотворения Верочки Полозковой

Мама.

Маа-ма!

Мамы нет…

И Ромика нет.

Мама не вернулась с работы, а Ромик…

Ромик умер.

Когда Анна Аркадьевна перед уроком сказала, что от рака умерла Света Доденко, всем стало жалко-жалко. Но не страшно. А теперь - страшно.

Гордон злится: ‘Когда же я наконец подохну’.

Верочка, что бы ты делала на моем месте?

Заскулила собака.

– Мальма! Иди сюда. Мальма, Ромик умер.

А за окном снова - крик.

Кристина вскочила, бросилась к окну.

Девушка бежит по улице. Она босиком. В свете фонарей хорошо видны ее развевающиеся, светлые волосы. У мамы волосы темные…

Следом за девушкой - черные фигуры. Идут неуклюже, но упорно. Некоторые передвигаются на четвереньках. Когда женщина достигла ювелирного магазина, все кончилось: из дверей вывалился мужчина в форме охранника и вцепился зубами в горло блондинки. Тут же подоспели остальные зомби.

Кристина занавесила окно.

Зомби!

Конечно, это зомби и они напали на город.

Пришли с кладбища и напали…

Мальма зарычала.

Девочка резко повернулась.

И вскрикнула.

Ромик выполз из своей комнаты. Тельце синее, глазки горят красным огнем.

Собака ринулась было к мальчику, но Кристина успела схватить ее за ошейник.

– Стой, Мальма! Я тебе!

Несильно ударив собаку по макушке, Кристина потащила ее к шкафу, нашла на полке намордник, надела на обиженно скулящую Мальму.

Повернулась к брату, который успел преодолеть половину комнаты.

– Ромик, иди сюда.

Шагнула вперед, подхватила мальчика на руки.

– Ты не умер, малыш.

Глаза девочки закипели слезами.

Она прижала Ромика к груди, и вдруг отбросила, как упавшую на грудь змею.

Закричала, глядя, как расплывается по плечу багровое пятно.

Ромик укусил ее!

Мальчик лежал на спине, сучил ножками и издавал звуки, похожие на рычание. Мальма прыгала вокруг него.

Кристина ринулась в ванную. Напрягшись, разорвала кофточку на плече. Смыла кровь.