Боже! Ромик вырвал из нее кусочек мяса.

Ранка посинела по краям.

Где йод?

Девочка открыла шкафчик, зазвенела пузырьками с лекарствами.

Йода нет.

Есть зеленка.

Кристина опрокинула пузырек над раной. Ойкнула, сморщилась: жжется. Но не так сильно, как йод.

Девочка вспомнила, как мама уговаривала ее смазать полученную на улице царапину йодом, но она соглашалась только на зеленку.

А вот сейчас девочка предпочла бы йод.

Кристина покопалась в шкафчике, нашла еще три пузырька зеленки. Спрятала в карман джинсов. На всякий случай.

Вышла из ванной.

Мальма забилась под стол и скулила. Ромик тянулся к ней лицом, руками.

– Ромик, оставь Мальму в покое, - строго прикрикнула Кристина.

Взяла с дивана подушку.

– А ну-ка, иди сюда.

Удивительно, но Ромик послушался. Красные глазенки мальчика сверкали.

Когда брат приблизился, Кристина бросилась к нему и накрыла подушкой.

Ромик зарычал, как медвежонок в зоопарке, пытаясь освободиться.

– А ну, не дергайся, малыш, - спокойно сказала Кристина и, на мгновение отпустив подушку, снова придавила ее, но на этот раз - коленями, а не руками.

– Мальма! Мальма, иди сюда. Живо!

Собака приблизилась.

Девочка схватила ее за ошейник, подтянула.

– Ну-ка, Мальма, стой смирно.

Сняла намордник.

Теперь предстояло самое сложное.

– Ромик, - шепнула Кристина.
– Ромик, я сейчас уберу подушку, но ты не дергайся, хорошо?

Мальчик ответил рычанием.

Ну, пора. На ‘раз, два, три’.

Раз, два, три!

Она сдернула с брата подушку и вцепилась в маленькие уши.

– Ой!

Одно из ушей Ромика осталась у девочки в руке. Кристина отшвырнула его. Преодолевая сопротивление рычащего и брыкающегося брата, надела на мальчика намордник. Застегнула на затылке застежку.

– Вот так.

Отскочила в сторону.

Ромик пару секунд лежал на полу неподвижно, затем поднялся, пополз к сестре.

Кристина без опаски подхватила брата на руки, поцеловала в лоб, точно и не замечая идущего от мальчика зловония.

– Привет, малыш. Скоро пойдем искать маму.

Обезьянка осталась одна. Светлана

‘Прохоров Евгений Серафимович, 1989 года рождения. Поступил в больницу 18. 09. 23 Диагноз - перелом левой ключицы. Умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?’

‘Серафимович Анна Юрьевна, 2009 г. р., поступила в больницу 21. 09. 23. Диагноз - ушиб легкого. Умерла 22. 09. 23. Причина смерти - ?’

‘Дьяков Олег Валерьевич, 2013 г. р, Поступил в больницу 20. 09. 23, Диагноз - открытый перелом берцовой кости. Умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?’.

‘Ким Альберт Романович, 2001 г. р, врач больницы, диагноз - нет (разве что, дурак), умер 22. 09. 23. Причина смерти - ?’

Выведя гелевой ручкой очередной вопросительный знак, Светлана положила в стопку последнюю карточку, вытерла лоб. Как жарко. Даже не верится, что в нескольких шагах по коридору располагается морг. Правда, надо еще спуститься по лестнице в подвал, но все же. Раньше здесь никогда не было так жарко.

Впрочем, здесь никогда не было и такого количества трупов.

Сто сорок два.

Весь персонал и пациенты Третьей Городской Больницы с отделением травматологии и моргом.

Все умерли, кроме нее.

Светлана положила ручку, взяла карточки, стукнув об столешницу, выровняла края так, чтобы стопка стала аккуратной, как вынутая из обложки книга.

Вообще-то заполнять карточки - это не ее работа.

Это работа Дарьи Ивановны.

Работа Светланы - носить неходящим еду из столовки. Но неходящие теперь в еде не нуждаются, хотя, казалось бы, остались такими же неходящими, как были.

Да, заполнять карточки - это работа Дарьи Ивановны. Властной, суровой женщины, до того плотно сложенной, что когда регистраторша шла по коридору, казалось, - на тебя прет танк. Сейчас Дарья Ивановна лежит в туалете…

Девушка поднялась со стула, положила стопку карточек на полку. Посмотрела в зеркало.

Она знала, что за спиной в больнице ее называли ‘Обезьянкой’.

А как-то раз один из неходящих не сдержался, и сказал, обращаясь к ней:

– Обезьянка, принеси, пожалуйста, манку.

Она принесла, но по дороге - плюнула в миску, и плевала в еду этого неходящего до самой выписки.

Светлана поправила волосы, густые и темные. Волосы, - ее гордость, единственное, что в ней по-настоящему красиво.

Втянула губы - красные, до черноты, и чересчур выпяченные. Вот так, если втянуть губы, она совсем не похожа на обезьянку.

Интересно, доктор Ким называл ее обезьянкой в разговорах с медсестричками и девчонками-интернами?

Скорее всего, называл.

А может, и не называл.