– Откуда таких набрали?

– Молодняк. Прибыл недавно. Из Руси… Теперь уже Старой Руси. Тебя еще не видели.

– Так какого черта здесь? – буркнул Ингвар. – В лесу есть дело.

– Там их побьют сразу. А тут оботрутся, местные обычаи узнают. Русов мало, Олег их бережет.

Стражи на этот раз расступились почтительно. Асмунд повел Ингвара и Ольху в терем. Павка что-то крикнул вдогонку, но его не расслышали. Ольха шла, держа связанные сзади руки выпрямленными, отчего ее спина была невольно выпрямлена гордо, хотя она вовсе не старалась, а грудь вызывающе выпячивалась. Она чувствовала на себе горящий взгляд Ингвара, тот даже задевал стену, стукался о вбитые в стену светильники.

Ольха стиснула зубы, чтобы не вскрикивать и не ахать от восторга, как лесная дурочка. Лестница широка, под ногами толстый ковер диковинного узора, ноги по щиколотку утопают в мягком ворсе. Везде ярко, это ж сколько надо лучины… нет, здесь масляные светильники, свет ярок, а запах приятно щекочет ноздри. Не бараний жир, как в ее тереме в Искоростене, а странное заморское масло, от запаха которого дышится легче, а кровь быстрее бегает по усталому телу.

По два руса стояло у входа на каждый поверх. Их троих останавливали, выпытывали, кто да к кому, а когда в конце коридора показалась массивная дверь, украшенная золотыми львами, оленями, единорогами, то стражи остановили даже Асмунда:

– А ты кто?

Ингвар рассвирепел:

– Асмунд, я не знаю, что здесь стряслось. Видать, долго меня по лесам носило. Но мне это не нравится! – Он выхватил меч. – Я к князю Олегу, непонятно?

Оба стража разом закрылись щитами. Блеснули смертью топоры. Голоса из-под личин звучали глухо, неразборчиво, но непреклонно:

– Князь занят. Надо испросить изволения.

Ингвар шире расставил ноги, взял меч в обе руки. Асмунд медленно взял из ременной петли за спиной боевой топор, такой же длинный, как у Ингвара, но с лезвием в половину щита.

– Ладно. Олег услышит шум, сам появится. Давай, Ингвар, покажем, как дерутся настоящие.

Стражи внезапно отступили. Ольха не видела их лица, но ей показалось, что даже глаза их побелели.

– Ингвар? Воевода Ингвар?

– Разве я не сказал? – спросил Ингвар сварливо.

– Нет, – ответил страж уже почтительно, – но великий князь изволил как-то спрашивать бояр, что с ним, почему задерживается.

– Потому что с вами языком треплю!

Они отступили еще, освобождая проход. Ольха с трудом сдержала усмешку. Кто любит, а кто и боится. Видно, грозного воеводы давненько не было в Киеве, за это время князь приблизил других любимцев. Видно и то, что кровавый пес мало кого оставляет к себе равнодушным. Одни любят, другие боятся, третьи… третьи ненавидят, сказала она себе твердо. Очень-очень твердо.

Дверь, как рассмотрела Ольха вблизи, была украшена не только золотом и серебром, но и драгоценными камнями. Она видела в своей жизни только рубины, да и то в перстне отца, а тут камни были крупные, с орех и больше, зеленые и синие, фиолетовые и дымчатые, сказочно прекрасные…

Ингвар грубо пнул ногой створки. Распахнулись без скрипа, Ольха увидела большую светлую горницу. Ближе к окну стоял огромный дубовый стол. На нем громоздились свитки пергамента, а четверо мужчин склонились над расстеленным полотнищем из телячьей кожи, разрисованным красками и жирными полосами.

Все четверо подняли голову. Ольха взглянула в глаза самого рослого, широкого в плечах мужчины средних лет с красными, как пламя, волосами. Он был мужественно красив, в нем ощущалась мощь, но глаза были усталые, невеселые. Она сразу угадала, что это и есть великий князь, хотя на трех других одежды были богаче, у каждого на груди блестели золотые цепи, а пояса были сплошь в драгоценных камнях. И, несмотря на то что этот мужчина был в полной звериной силе, Ингвар и другие почему-то называли его стариком.

Двое были с длинными чубами на бритой голове, настоящие русы, третий больше всего походил на древлянина: редкие волосы до плеч, бородка, но у великого князя только лицо было выбрито начисто, а красные волосы свободно падали на плечи. Глаза были удивительно зеленые. Не просто зеленые, а ярко-зеленые, с огромной радужной оболочкой. На мужественном, потемневшем от солнца лице они горели как два изумруда. Князь сдержанно улыбнулся, показав ряд белых ровных зубов:

– Ингвар? Злой бес, что тебя заставило так долго рыскать в лесу?

Он распахнул объятия. Они обнялись, похлопали друг друга по спине. Трое бояр смотрели с кислыми улыбками.

– Двенадцать племен, – ответил Ингвар.

– Двенадцать? – переспросил Олег удивленно. Рассмеялся, довольный. – За один поход? Неплохо. А еще не вечер. Кого, кроме дубян, мелейцев и тиричей?

– Скопян, каргаличей, рутуллов… – начал перечислять Ингвар.

– Рутуллы? – переспросил Олег снова с удивлением. – Гм… Далеко ж забрались. У них князья или как?

– Не знаю, – пожал плечами Ингвар. – Я только краешком прошел их земли. А в граде был их походный вождь Турн.