Моркунов достроил до конца сруб на бывшем Ромином участке и стал пользоваться им для поселения новых своих рабочих. Часть участка он продал одному из своих клиентов-туристов, и тот построил на нем отличный дом из оцилиндрованного бревна.

Однако эти странные люди возились-возились с домом, очень хорошо его сделали, но жить в нем не стали, а решили эмигрировать в Новую Зеландию.

Так ни разу и не приезжали в отпуск, хотя весной они на один-два дня появляются, но в доме не живут, а живут у Моркунова в гостинице. Теперь они предлагают Моркунову купить этот дом обратно для своих «гостиничных» целей, но пока не сошлись с ним в цене.

Вообще, из-за того, что моркуновской ферме постоянно требуются рабочие, в нашей деревне перебывало очень много удивительных и в своем роде замечательных людей. Как правило, те, кто нанимаются на ферму, относятся к категории «перекати-поле» – это особый сорт людей, который, как видно, в нашей стране не переведется никогда – без имущества, без семьи (хорошо, если при документах), с чрезвычайно легкомысленным отношением к своему будущему и с неудержимым стремлением время от времени менять место работы и жизни. Они работают по два-три года, иногда по пять-шесть лет, а потом вдруг ссорятся со своими нанимателями (хотя до этого вроде бы мирно уживались) и в одночасье исчезают. Причем уезжают совершенно в никуда, не имея ни жилья, ни другого места работы, ни каких-то особенных накоплений, которые бы позволили пережить тяжелый период и начать все сначала на новом месте. Будет день – будет пища. Птицы небесные ни сеют, ни жнут, а Господь их питает. Бог не выдаст, свинья не съест. Где наша не пропадала. Список пословиц, иллюстрирующих эту психологию, бесконечен.

Они и появляются в нашей деревне очень часто таким же удивительным образом – «из ниоткуда и без ничего».

Например, вот два запомнившихся мне удивительных случая.

Первый произошел несколько лет назад, и я уже не помню, как звали главного героя. Однажды из лесу вышел парень в клетчатой рубашке (дело было летом), зашел на ферму и спросил, нет ли работы? Работа летом всегда есть, тем более тогда в деревне был самый пик строительства домов и людей не хватало. Парню предложили поработать на стройке, но сказали, что жилья, вообще говоря, предоставить не могут, особенно на зиму (у Моркунова есть общежитие для рабочих в бревенчатом доме, но там больше трех-четырех человек никак зимовать не могут, и в тот момент уже все это жилье было распределено). Он к этому отнесся с философским равнодушием и спросил: «А в недостроенной бане пока можно ночевать?» Даша сказала, что да, можно, и поинтересовалась:

– А где твои вещи?

– А у меня нет вещей, – был ответ.

– Как, совсем?

– Совсем. Вот только то, что на мне.

Даша уже немного привыкла к фатализму своих сотрудников, но все-таки это было слишком.

– Что, и телогрейки какой-нибудь нет, и шапки, и плаща? И даже сапог?

– Нет, совсем ничего, – говорит. – Ну, когда будет холодно – дадите чего-нибудь.

– А как же ты будешь в бане спать – там ведь нет ни кровати, ни даже лавок?

– А ничего, я на полу посплю, я привычный.

Действительно, он остался работать. Даша вечером из любопытства заглянула в недостроенную баню. Фаталист спал на голом полу в той же самой клетчатой рубашке, подложив под голову кулак. Он доработал до осени и исчез так же внезапно, как появился.

Потом еще работал один парень, пришедший к нам из монастыря. Он довольно долго до этого жил в Иском монастыре то ли послушником, то ли вольнонаемным и делал там всякую работу. По его словам, там было очень хорошо, и что заставило его покинуть монастырь – неясно. Видимо, это просто такая категория бродяг – людей, которые решительно не могут долго жить на одном месте. Наше общество прямо-таки генерирует из себя этих необычных индивидуумов, и они перемещаются по стране, работая то тут, то там пару лет, не накапливая никакого имущества и никаких привязанностей, которые заставили бы их осесть, и потом, влекомые таинственным инстинктом, внезапно снимаются с места и двигаются дальше.

Не исключено, что огромную территорию нашей страны русский народ освоил и кое-как заселил в том числе благодаря таким «перелетным птицам». Например, этот наш «монах» был родом из Алтайского края, у него там жила мама, и он даже иногда ей звонил. Он шел оттуда в Н-скую губернию фактически пешком в течение многих лет, нанимаясь на работу то в одном городе, то в другом, и нигде подолгу не задерживаясь. У нас он поработал, кажется, полгода, а потом исчез.

Еще один случай был совсем недавно, когда в деревне был нужен тракторист на постоянную работу. Моркунов активно искал людей, и об этом было известно по всей округе. И вот однажды ему с того берега сообщили, что появился кандидат в трактористы и сидит на берегу, его ждет. Моркунов отправился на переговоры. Видит, действительно на берегу сидит мужик средних лет с велосипедом. Начинается беседа.

– Ты откуда?

– Из Ставропольского края.

– Как зовут?

– Андрей.

– А ты на тракторе-то работал раньше?

– А как же, я тракторист с десятилетним стажем. Работал там-то и там-то на таких-то и таких-то тракторах, косилках и тому подобном (был перечислен ряд сельскохозяйственных агрегатов).

– А чего же ты уехал из своего Ставропольского края?

– А я с женой поссорился, надоела она мне, сел на велосипед и уехал. Ехал, ехал, доехал досюда. Здесь мне места понравились, и я стал спрашивать, не ищут ли где-нибудь тракториста.

– И что, ты готов здесь поселиться?

– А почему нет, если по-честному платить будешь.

Моркунов перевез путешественника на наш берег и дал ему на пробу починить старый трактор. Глядь – починил. Дал еще какое-то задание. Вроде справляется.

И остался тракторист Андрюха в нашей деревне почти на год. Однако через полгода стал что-то нервничать и «приступил» к Моркунову с заявлением, что не может жить без женщины и хочет жениться. Что уже нашел «очень хорошую бабу» сорока лет по смс-службе знакомств, и баба эта согласна работать дояркой. И что надо за ней ехать и забирать ее сюда. Доярка была нужна, и Моркунов согласился.