Наконец Семен уловил шевеление, робко приоткрыл глаз. Варвар уже отталкивался шестом от воды, на плоту все лежали как мертвые. Семен поднялся на дрожащих ногах, поспешно ухватил свой шест. Руки тряслись, едва не проткнул пэпээнку, варвар нахмурился, смазал оба шеста маслянистым соком.

Семен прокашлялся, собирался мужественно пошутить над пережитым страхом, вдруг Кася проговорила сдавленно:

— Впереди... еще одно!

— Два, — поправил Влад равнодушно. Он неспешно орудовал шестом, всматривался в стену Тумана, что стояла впереди слишком близко. — На самом деле их много, десятка три, но пройдем по краю, перед мордами двух...

Семен сделал горлом сдавленный звук, словно поперхнулся воздухом, поспешно лег вниз лицом, не выпуская шест. Он чувствовал горячее тело ксеркса, с другой стороны к могучему муравью прижалась Кася. Хоша проснулся, начал скакать по всему плоту. Варвар строго прикрикнул. Хоша вмиг присмирел, словно увидел близкую трепку.

Варвар греб долго, наконец застыл. Семен услышал как плещется вода о края листа кувшинки, где восседал исполинский зверь-гора. Негромкий голос произнес:

— Не шевелитесь. Что бы ни стряслось, не шевелитесь.

Семен зажмурился до боли в глазных яблоках. Кася мелко-мелко дрожала рядом. Хоша на этот раз разлегся у него на спине, сопел, дергал лапками, словно и во сне ловил клещиков — дракончик ухитрялся спать в любых условиях. Ксеркс лежал смирно, как солдат на учениях перед атакой.

Внезапно воздух раскололся от страшного рева. Семен вжался в дерево, чувствуя как обрушилось небо. В уши кольнуло болью, в голове стоял звон, вены налились горячим металлом. Он едва удержался, чтобы не зажать ладонями уши, уверенный, что из них хлещет кровь.

— Не двигаться, — послышался как сквозь вату искаженный страданием голос.

Воздух еще колыхался, распоротый ревом, но прогремел крик еще страшнее. В нем был грохот падающей лавины, треск ломаемых деревьев, даже — мегадеревьев! Семен, начисто оглушенный, почти потерявший рассудок, вжимался в месиво сухой плесени и грибков, из ученого превратился в комок инстинктов. Третий крик раздался вдалеке, но рядом словно взорвалось море: треск, грохот, протяжный вопль.

Семен обнял трепещущую Касю, прижал к себе. По обоим скользнули сяжки, но глаза Семен не открывал: в полуобморочном состоянии не определил бы кто щупает так заботливо — Головастик, Хоша или Влад.

Внезапно над ними раздался надменный голос варвара:

— Создатель любит этих зверей.

Кася задвигалась, Семен отпустил ее чересчур поспешно, вспомнив странные огоньки в глазах варвара, когда тот смотрел на девушку:

— С чего ты взял?

— Всегда выполняет их просьбы.

— Да? О чем же просят эти... петы Создателя?

— Дождя, конечно, — объяснил варвар. Он смерил расстояние между Семеном и Касей, взял шест и стал у края плота. — А раз просят, то скоро будет дождь.

Семен приподнялся, опираясь на свой шест, встал у другого края:

— Странности у нашего Создателя... Головастика бы любил — понятно, бравый парень, стойкий солдат, даже Хошу можно полюбить, если закрыть глаза и отвернуться. Но таких страшилищ...

— У Создателя не бывает безобразных детей, — отрезал варвар сухо. — Это для нас они — живые горы, а в руке Создателя их поместится, может быть, сразу полдюжины!

Семен не столько отталкивался от воды, сколько сам упирался, чтобы не упасть. Зеленые острова с живыми пирамидами медленно отдалялись, страшные крики однако сотрясали воздух как удары урагана. Впереди блестели водяные горы, Кася с длинным как у джампа лицом сидела на краю плота, маленькая и потерянная как Хоша, в то время как Хоша бодро носился по всему плоту, недоумевающе чирикал, не находя клещиков. Головастик медленно поднялся, продолжая впиваться когтями в дерево. Сяжки вытянулись, мохнатые щеточки шевелились. Варвар посматривал цепко, словно считывал сигналы, иногда кивал — руки заняты шестом, — Головастик шевелил щеточками усерднее.

— Мы не заблудимся? — спросила Кася жалобно.

— Солнце прямо перед нами, — напомнил Семен успокаивающе.

Лицо варвара оставалось таким же надменным, насмешливым, однако Кася вдруг заметила суровые складки в уголках рта, которых не видела раньше. С пугающей ясностью поняла, что варвар вовсе не железный, каким старается выглядеть — ох эти хвастливые мужчины! — устает не меньше, к тому же нет защитного комбинезона, а плотная кожа — все-таки еще не кутикула.

Когда из Тумана выступили исполинские деревья, Кася была уверена, что плот направляется к самому удобному месту. Увы, вместо берега из воды торчали толстые зеленые трубы, уходили в недосягаемую высь, там смутно темнели кольца утолщений. Ярко вспыхивали блестящие крылья драконов: бесцветные, прозрачные, ярко-красные, синие. Там же носились безобидные звери, что жрут пыльцу и пьют соки. От их огромных крыльев поднялся ветер, а странный дергающийся полет сбивал с толку Небесных Мегазверей, те наверняка кормились этими летающими гигантами.

Небо на западе стало багровым, воздух еще оставался теплым, но варвар греб изо всех сил, остервенело отталкивался от торчащих из воды деревьев. Иногда плот едва протискивался, зеленые трубы уходили в туманное небо. Водяная пленка поднималась по гладким стенам высоко, однако и намного выше, где вода не доставала, стены влажно блестели, словно залитые лучами заходящего солнца.

На стволах висели крупные как вагоны электрички безглазые твари. Рты были затянуты прозрачной пленкой. Кася с трудом опознала зверей предвзрослого возраста. Мокрая шкура высыхала на глазах, шла складками, трещинами. Однажды Кася успела рассмотреть как из кокона выбирается молодое животное — взрослое, с крючковатыми лапами и страшными жвалами.