Хотя и существует такое мнение, что в молодости не умеют таить своих чувств, но к личности Разумовского подобное определение никак не подходило: был он умен и скрытен.

По прошествии множества лет отчетливо видится: все было бы хорошо, но на авторитет Разумовского с огромной силой давила исполинская фигура матерого и дальновидного политика российского масштаба, первого секретаря крайкома КПСС Сергея Федоровича Медунова. Именно под его непростым, а точнее, разнохарактерным руководством и пришлось, начиная с июня 1973 по июнь 1981 года (практически восемь лет), проработать председателю крайисполкома, превратившемуся к этому времени из любимчика партийного шефа в неприкрытого идейного врага. Суть этих острых разногласий, тщательно скрываемых от посторонних глаз, и заключалась, на мой взгляд, в главной причине: С. Ф. Медунов являлся генератором, а Г. П. Разумовский всего лишь бесстрастным исполнителем его самобытных идей. Для меня является загадкой, что послужило поводом моему неожиданному приглашению на беседу к Г. П. Разумовскому. Дело было осенью 1978 года, когда, оставив комсомольскую работу и поработав более года в должности секретаря Краснодарского горкома КПСС, я был поставлен перед фактом: Г. П. Разумовский предложил мне стать его заместителем по широкому кругу ((идеологических» вопросов (образованию, здравоохранению, культуре, науке, спорту и прочему). Осведомленный читатель поймет, что подобное предложение являлось не только значительным повышением в должности, но и свидетельствовало о многом: меня приглашали в круг, если не избранных, то немногих, приближенных к тайнам «мадридского двора».

Работа в новой для меня роли началась с забавного случая. Однажды по какому-то делу я стремительно вошел в приемную председателя крайисполкома и, не обращая внимания на дежурного (как оказалось уважаемого ветерана КГБ), открыл массивную председательскую дверь, чтобы войти. В ту пору (да, пожалуй, и сейчас) заместителям руководителя разрешалось входить вне очереди, независимо от присутствия в кабинете посетителей.

— Молодой человек! — бодро вскочив со стула, жестом остановил меня дежурный. — Вы кто такой и по какому поводу направляетесь к председателю крайисполкома?! — с раздражением в голосе спросил он.

В приемной было немало посетителей и один из них, хорошо знавший меня, произнес:

— Да это же заместитель Георгия Петровича!

От неожиданности старый служака сел на стул и, вытирая вспотевший лоб, пролепетал побелевшими губами:

— Как заместитель?!

Конечно, его смутила явная моя молодость: мне было немногим более 30 лет. Но дежурного извиняло одно обстоятельство: этот «дед» был в отпуске, когда произошло мое назначение. С тех пор мы стали друзьями. И он каждый раз при встрече начинал по — хорошему извиняться.

Но дело в другом.

Мне кажется, неожиданный приход к руководству краем молодого Г. П. Разумовского, как и мой в качестве его заместителя, были звеньями одной цепи. С. Ф. Медунов, в ту пору достигший не только самой значительной роли на'Кубани, но и глубокого возраста, на мой взгляд, за счет оптического обмана пытался склонить общественное мнение к одному очевидному выводу: мол, преемственность в руководстве краем всячески поощряется. И оттого возраст самого лидера коммунистов Кубани был как бы менее заметен. Впрочем, это сугубо мое личное мнение. С другой стороны, как замечали многие, С. Ф. Медунов стремился подготовить себе достойную замену, возможно, усматривая в молодом председателе крайисполкома именно такую фигуру. Следует подчеркнуть, что в ту пору вокруг личности С. Ф. Медунова действовало немало ярких и способных организаторов, таких как Н. Я. Голубь, В. Н. Щербак, Б. Н. Пономаренко, Е. Я. Назаров, А. А. Джаримов и других партийных и советских работников. Я много раз наблюдал, как по — отечески внимательно, но вместе с тем довольно строго обращался С. Ф. Медунов с молодым председателем крайисполкома. Конечно, как я уже упоминал, на личность Г. П. Разумовского с огромной силой давила поисгине исполинская фигура первого секретаря крайкома КПСС, но в проявлении самостоятельности его, пожалуй, никто не ограничивал.

Георгию Петровичу удалось за короткий срок войти в курс председательских обязанностей, главным образом не только за счет немалой прошлой ответственной работы в раз личных партийных структурах, но, прежде всего, используя врожденное, а, может, впоследствии и приобретенное качество политика, способного устанавливать деловые связи. Припоминаю, как весьма умело и конструктивно взаимодействовал Г. П. Разумовский с работниками аппарата крайкома КПСС; подчеркивая не просто свою должностную высоту и особое служебное положение, а пытался установить прежде всего человеческий, неформальный контакт. В ту пору вторым секретарем крайкома КПСС работал А. А. Хомяков, который через несколько лет был избран первым секретарем Тамбовского обкома КПСС, секретарями крайкома партии являлись И. В. Калашников, Б. Н. Пономаренко, И. П. Кикило. Заведующими отделами к тому времени стали: организационно — партийной работы — Н. Я. Голубь, пропаганды и агитации — Н. П. Калюжный, науки и учебных заведений — Е. А. Говорков, промышленным — В. П. Арчибасов, транспорта и связи — В. Д. Павленко, строительства — Г. Г. Ахромов, сельскохозяйственным — В. С. Голов, административных органов — А. М. Нечесов, общим — Д. А. Черепахин. Редактором краевой газеты «Советская Кубань» был утвержден Д. Я. Красюк. Особо следует подчеркнуть, что в том ряду была и зловещая фигура А. Г. Тарады, работавшего заведующим отделом легкой, пищевой промышленности и торговли крайкома КПСС. Выбор Тарады, вне всякого сомнения, был не только явной кадровой ошибкой, породившей вереницу уголовных дел, прежде всего, он явился политической близорукостью, которой порой грешил первый секретарь крайкома КПСС в подборе своих помощников. Именно Тарада и определил драматический исход в судьбе С. Ф. Медунова, по — лакейски втянув его как крупного и непререкаемого покровителя в неблаговидные дела, которые сам же и совершал.

Надо отдать должное Г. П. Разумовскому, который одним из первых разглядел истинное лицо своего соседа Тарады — они проживали практически рядом, в домах напротив. И уже тогда начал не только усиленно от него дистанцироваться, но прекратил с ним прилюдное общение. Однажды, пригласив меня в свой кабинет, он, снизив голос до шепота, неожиданно задал странный вопрос. «Кто, по вашему мнению, — спросил он, близко наклоняя свое лицо, — мог подарить всем выпускницам одной школы по отрезу, чтобы они пошили себе платья на выпускной вечер?» От неожиданности я буквально остолбенел, все же раздумывая над услышанным. Разумеется, школы входили в мои служебные полномочия, но здесь был вопрос иного рода. Разумовский, не отрывая взгляда,

напряженно ждал ответа. У меня мелькнула, казалось, не допустимая по тем временам — как же, Тарада уже стал секретарем крайкома партии! — прямо-таки грешная мысль. Но делать было нечего, и я ответил, поджав для пущей важности губы:

— Неужели Тарада?!

Разумовский отпрянул и, подозрительно осматривая свой кабинет, как бы отыскивая подслушивающие устройства и прижав палец к своим губам, проговорил глухим голосом:

— Об этом разговоре никому…

Пожалуй, первым и наиболее значительным публичным выступлением Г. П. Разумовского в роли председателя крайисполкома стала его речь на XVII партийной конференции 15 февраля 1974 года. В ту пору страна напряженно трудилась над претворением в жизнь, как писали газеты, исторических решений XXIV съезда КПСС и выполнением планов девятой пятилетки. Разумеется, не обходилось без риторики, эдаких патетических заявлений как высших должностных лиц страны, так и местного руководства, но слов из песни, как известно, не выбросишь. Газеты писали: «На более высокие рубежи поднялась наша экономика, крупный шаг вперед сделала индустрия страны». В ту пору был получен рекордный за всю историю земледелия урожай зерна, хлопка и некоторых других культур, увеличены заготовки продуктов животноводства. Усилиями средств массовой информации создавалось впечатление, будто и «жизнь хороша и жить хорошо». Между тем, как понимает читатель, это были как раз те знаменитые «застойные» годы, наполненные как действительно активной созидательной работой, так и беспечным благодушием. Что же поделаешь, но именно на наше время активной деятельности пришлись те, не такие уж и «застойные» годы. Напротив, это было время, как мне кажется, замечательных свершений, новых открытий и, вообще, поистине радостной жизни. Конечно, вокруг было немало обмана, словоблудства и пустозвонства. К примеру, всячески восхвалялась деятельность «неутомимого ленинца» Леонида Ильича, товарища Брежнева, подчеркивалось, будто советские люди «монолитно» сплочены вокруг Коммунистической партии. И только в узком кругу, как правило, на кухне, либо в отдалении от людных мест, говорилась истинная правда.