Страшная все — гаки штука пожар…

Проинформировал Г. С. Золотухина.

Сразу выявились недоработки. Работники аппарата, — никто не явился в горком. Надо строго объясниться по всему этому и потребовать, чтобы никто не ждал никаких указаний. «ЧП» — тоже рабочее место горкома.

… 22.01.69 г. Да, такого чертополоха мне не приходилось видеть и переживать.

С 5 утра свирепствует ветер силою 45–46 метров в секунду. Прервана связь с Геленджиком и Туапсе. Карьеры цементных заводов остановлены. На «Октябре» завалило автомобильный кран, сорвало с оголовка печи плиты. Метет. Страшно много обрывов электрических сетей. На транзитной магистрали все «кобры» позакрутило какую куда. В лесном порту расшвыряло лес. Морской порт парализован. Суда не обрабатываются. Вагонов скопилось свыше 1400. Раскрывает дома. Листы шифера летят по улицам. Много котельных вышло из строя. Сеть детских садов без тепла и света. Тяжелое положение с детской больницей на Малой земле… Страшно подумать, если и в эту ночь не затопим котельную… Может быть катастрофа…»

5

…Всеохватная партийная работа, здесь все: люди, судьбы, стихия, план, хлеб, вода, больницы, порты и краны, пожары и наводнения, норд — осты и нежная гладь Цемесской бухты, вновь люди, судьбы, стихия… ежедневное и ежечасное взаимодействие личностей и их характеров, вечные заботы и тревоги, почти армейская готовность по приказу своей совести подняться самому и, главное, поднять людей.

«…Напал на прекрасные пародии и литературные вирши Александра Иванова. Молодец, здорово! О Николае Доризо: «Огней так много золотых, посмотришь — и не верится. Стихов так много холостых у Доризо имеется…»

Запись после одного из заседаний бюро крайкома партии: «Если хвалят тебя — не гордись. Не близка к совершенству дорога. Если хают тебя — не сердись. Недостатков у каждого много».

А вот поистине историческая запись после пленума крайкома партии и сессии краевого совета народных депутатов, которые проходили в один день: в 9 утра — пленум, в 10 — сессия.

До освобождения Швыдкова оставалось целых четыре года, но какое-то внутреннее чутье ему подсказывало: а может, так будет когда-то и с тобой!

«…Февраль 69 г. Как-то грустно присутствовать на таких собраниях. Дня за два до этого много было судов и пересудов. А потом позвонил Женя Левченко (так его все нежно величают), начальник упркинофикации и говорит: «Иду на исполком, будем «папу» снимать с работы…». Бюро вынесло предложение об освобождении И. Е. Рязанова от обязанностей члена бюро крайкома партии с последующим решением вопроса на сессии об освобождении от обязанностей председателя крайисполкома. Мотив: в связи с ухудшением состояния здоровья и возросшим объемом работ.

А на самом деле — необеспечение руководства и ошибки личного плана.

Эх, этот личный план! Водка никогда хорошим помощником не была.

Но какой все-таки тактичный у нас народ… Никто не задал вопроса, никто не спросил, не выступил… А, может, это говорит о другом? Все какие-то прижухлые… Мне кто-то сказал, что если бы этот вопрос решался в 30–х годах, разговор был бы и довольно острый.

Решение было принято единогласно. Ив. Ефим. Ряз. ни на пленуме, ни на сессии не присутствовал. Говорят — заболел. А вообще-то есть от чего заболеть! Так много и вдруг — ничего. Всё в прошлом…»

Любопытно, каким представлялся Швыдкову Медунов, пришедший на той самой сессии на смену Рязанову: «Попробую высказать свой прогноз о Сергее Федоровиче: председательское кресло, видимо, ненадолго. Это, пожалуй, трамплин на Москву. Брать с первого секретаря горкома, наверное, не тот уровень, а вот с председателя крайисполкома — это и Президиум Верховного Совета РСФСР (ведь Яснов пенсионного возраста), это и работа в МИДе — благо, что С. Ф. исколесил много стран и континентов. Видимо, С. Ф. будет использован на первых порах как таран, в связи с большими связями в Москве, для решения целого ряда вопросов. Ведь сказал как-то Виктор Андреевич Голиков: «Вашего Рязанова ни СМ РСФСР, ни в СМ СССР не знают. Он ни одного вопроса для края не решил».

Интуиция подвела Швыдкова, да и кто мог предположить, что на смену Золотухину придет Медунов? Он пришел и правил еще девять лет. Он и решил судьбу Швыдкова.

И вот здесь-то, в этих записях, кроется ответ на вопрос корреспондента «Новороссийского рабочего»: «Вас съел Сычеников?»

«…Думаю, что это больше всего сказалось на моем соседе снизу. (В Новороссийске Швыдков и Сычеников жили в одном доме и одном подъезде — автор). Выбита у него одна из подпорок, которой он пользовался довольно-таки успешно. А дружба на этом, видимо, кончится.

…А так мало сделано. Хотя, может, это и не очень так. Если прикинуть, сравнить, то осязаемых предметов сооружения не получится… Мы их не делили… Делали много, честно для людей, во имя людей…

…Октябрь 70 г….Не знаю «отец» ли я города или «добрый дядя», но знаю точно, что на твоих плечах лежат заботы о 160-тысячном городе со всеми его заботами и нуждами. Очень уж широк диапазон вопросов… И чтобы быть способным ответить на эти вопросы, надо беспредельно любить дело, которому ты служишь, надо беспредельно любить людей, которые тебе доверяют, верят и идут за тобой…