— Поверил сестре и сам сел в лужу, — раскаивался он. — Хорошо, что сразу не полез к начальству. Друзья только болтуном назвали, а пошел бы к командованию, настоящим дураком прослыл бы.

Ивану Вигуре кабель тоже не давал покоя, и он, не согласившись с Петей, упрекнул:

— Нет, ты так не сдавайся. Дело это важное, пойдем к начальству и расскажем все.

Мы с командиром внимательно выслушали партизана. Его сообщение об унтере было очень кстати.

Первоначально Петя предложил выследить этого унтера, захватить его и, переодевшись в немецкую форму, пробраться к начальнику линейного участка с тем, чтобы захватить у него схему линии связи. Но более разумным оказался план начальника разведки Чуянова.

Тут же было решено послать в деревню Воробьева, братьев Городецких, Петю и Вигуру. Ночью хлопцы уже были в деревне. Там они узнали, что унтер Долгов не немец, а поляк, которого фашисты силой заставили служить, и что он по натуре неплохой человек.

Недаром говорится, что на ловца и зверь бежит. Не успели партизаны выпить по кружке молока, как под окном послышались шаги. Екнули у хлопцев сердца. Они замерли у двери. Унтер, согнувшись, открыл дверь и перешагнул через порог. И тут его бросило сначала в жар, а потом в холод: перед ним стояли незнакомцы с красными звездами на кубанках.

— Хенде хох! — выкрикнул Вигура, ткнув унтеру в грудь самозарядку. Тот медленно поднял худые руки. Минута, и он, связанный, уже лежал на полу. Вошла Петина мать. Поняв, что произошло, она со слезами запричитала:

— Что же ты наделал, хлопче! За него теперь и меня и сестер перевешают, село сожгут, кола не оставят… Всем известно, что он к нам ходит, и вдруг пропал… О горе! Пожалей, сынок, нас и отпусти его с богом. Ты же знаешь, что он не такой, как все эти кровопийцы.

— Перестань уговаривать, — прервал Петя. — Если он не такой, как все фашисты, тем лучше. Не думай, у нас в отряде быстро с ним разберутся. Дай скорее тряпку завязать ему глаза.

В полночь унтер был в штабе. Он разминал затекшие руки и растерянно осматривался. Его автомат и «вальтер» лежали на столе перед командиром отряда. Парни наперебой рассказывали, как они взяли унтера. Поблагодарив, мы отпустили их и приказали о происшедшем никому не говорить.

Унтер гитлеровской армии Долгов охотно рассказал о кабельной связи, указав точное место ее прокладки.

— Кабель оберегают как зеницу ока, — предупредил он. А потом заговорил о своей любви к девушке из деревни Авангард.

— Хватит лирику разводить, господин Долгов, — прервал его Тарунов. — Скажите прямо — вы фашист или нет?

— Моя Польша стонет от гитлеризма… Я против фашизма, то видит матка боска, — горячо ответил унтер.

— Это нужно доказать делом, — ответил Чуянов.

— Я готов.

— Что вы можете сделать для нас?

— Я сделаю все, что прикажете, пан офицер. И оправдаю ваше доверие.

— А если подведете?

— Бог наказуе меня.

— Если подведете, не бог, а мы накажем вас. Командование решило дать вам возможность искупить вину перед своим и нашим народами, перед нашей землей, которую вы топчете вместе с гитлеровцами.

Командир вышел из-за стола и приблизился к нему:

— Вы вернетесь в гарнизон на трансформаторную будку и станете беспрекословно выполнять наши указания. К очередной встрече с нами приказываю вам переснять все имеющиеся схемы по размещению подземного кабеля и трансформаторных будок, обозначив на них наиболее уязвимые места. Захватите с собой также образец кабеля.

— Будет сделано, пан офицер, — отчеканил унтер.

Чуянов сказал Долгову, что встреча с ним назначается на четверг в 9 часов вечера на северной опушке перелеска между трансформаторной будкой и деревней Авангард. В случае неудачи — следующая встреча там же в пятницу. Сообщив унтеру пароль, Чуянов предупредил:

— Не вздумайте шутить с нами. Не выйдет! Надеюсь, вы меня поняли? На выполнение задачи дается четыре дня.

— Понял, пан офицер. Будет сделано. Скажите, а смогу ли я потом жениться на девушке из Авангарда?

— Завоюете такое право, возражать не будем. И закатим партизанскую свадьбу, — улыбнулся Тарунов и, перейдя на деловой тон, закончил: — Если вас спросят на службе, где были эту ночь, скажите: «У знакомой девушки».

На рассвете унтер-офицер был в гарнизоне. Докладывая своему начальнику о ночном визите к девушке, он поставил перед ним бутылку доброго самогона. Конфликт был улажен.

Наступил четверг. Еще засветло Чуянов с Вигурой отправились в дорогу. По лесной просеке они напрямик вышли к деревне Росошно. Сделав последний перекур на опушке леса, партизаны пошли низиной в обход деревни. Морозило, и снег скрипел под ногами. Чуянов молча шел, думая о предстоящей встрече. Прервал его размышления Вигура:

— Я что-то не верю в эту затею, ведь не зря этот унтер носит на груди крест со свастикой. Фашист он…

— Пусть будет хоть чертом с рогами, главное, чтобы принес схемы, — ответил Чуянов. А у самого тоже шевельнулась мысль о возможном коварстве унтера.