…Из укрытия разведчик Петя хорошо видел все, что происходило на автотрассе и рядом с ней. Вот откуда-то появились гитлеровцы с витками проволоки на плечах. Они начали сновать от одного телефонного столба с оборванными проводами к другому.

Вначале партизанам, оставшимся на поляне дожидаться Петю, казалось, что все идет своим чередом и для особого беспокойства нет причин. Вдруг трое солдат сбросили с плеч витки проволоки, закурили и, сняв карабины на изготовку, скрылись в зарослях.

— Этого еще не хватало, — обеспокоился Демин, — того и гляди фрицы на Петра наткнутся. Как у него с патронами?

— Штук тридцать будет, — невнятно ответил Чуянов, занятый мыслями о предстоящей встрече с Таней.

— Так это же всего одна длинная и две короткие очереди! — возмутился Демин.

— Не одна длинная и две короткие, а целых тридцать выстрелов, если стрелять одиночными. А если еще стрелять прицельно, то… Дались тебе эти патроны. Будто у меня их больше!

— А ты не сердись, Женя. Если бы я знал такое дело, то отдал бы свои, — с укором сказал Демин погорячившемуся Чуянову. Тот молча закрепил диск и, повернувшись к Демину, бросил:

— Ты прав, Иван. При нужде прикрой нас…

Чуянов приподнялся и, прячась в сосняке, где ползком, где пригнувшись, направился к опушке. Под ногами предательски потрескивали сухие ветви и сучья.

Петя слышал невдалеке осторожные шаги. Он хорошо знал, что оккупанты так не ходят. Но все его внимание было сосредоточено на том, что он увидел на окраине деревни.

Чуянов щелкнул языком, подражая белке, и сразу же услышал ответный щелчок. Когда начальник разведки оказался рядом, Петя еще плотнее прижал к глазам бинокль и прошипел:

— Удавить этакую мало…

— Ты о ком это? — насторожился Чуянов.

— Возьми бинокль и глянь на эту чертову куклу!

— Не шуми, немцы рядом, — тихо сказал Чуянов и взял бинокль… От неожиданности он издал какой-то непонятный хрип.

— Неужели это наша Таня? Никогда не думал… Докладывай все, что видел, — распорядился Чуянов.

Он не спускал глаз с Тани и человека в немецкой форме, шедших рядом по тропинке к узкоколейке, которая с обеих сторон была окружена густыми зарослями молодого березняка и осинника. Таня, чрезвычайно стройная и красивая, легкой походкой шла рядом с высоким мужчиной, что-то ему говорила и кокетливо улыбалась. И тот улыбался в ответ и одобрительно кивал головой, а когда они приблизились к кустарнику, попытался обнять девушку. Она ловко увернулась и погрозила пальцем. Немец поправил соскользнувший с плеча автомат и взял Таню под руку. Они снова зашагали дружно, непринужденно. Со стороны можно было подумать, что идет счастливая влюбленная пара.

Чуянов внимательно наблюдал за ними, и в голову ему невольно вкрадывалась мысль, что сегодня Тане не до встречи с ними, она занята своим личным делом. Еще больше забеспокоился Чуянов, когда услышал от Пети, что Таня приняла сигнал и сообщила о незамедлительном выходе в условленное место. А потом она встретилась вот с этим оккупантом…

Правда, Петя не знал, что место встречи с Таней находилось на узкоколейке, примерно в километре от станции Жодино. Именно туда шла она с этим неизвестным. Наконец они скрылись за густой стеной кустарника.

— Что ты на это скажешь? — не своим голосом спросил Чуянов Петю. У него учащенно билось сердце, будто он пробежал на простреливаемом поле не одну стометровку.

— Доброго ничего не скажешь. Сама с фрицами спуталась и нас к ним в западню тянет.

Все мысли начальника разведки вертелись вокруг Тани. Больше шести месяцев с риском для жизни делала Таня очень нужное партизанам дело — собирала стратегические сведения о противнике. Кроме этого, она не единожды прикрепляла на станции к цистернам магнитные мины и карала предателей…

Чуянов взял себя в руки и думал, упорно думал…

— Не смей так говорить, Петя. Не имеешь права. Таня не из тех, — решительно возразил он и, поставив затвор автомата на боевой взвод, приказал Пете смотреть в оба: — В случае опасности — треск сороки.

— Не советовал бы совать голову в петлю. Она у тебя, начальник, не лишняя.

Чуянов колюче сверкнул воспаленными глазами:

— Я верю Тане!

— Как знаешь… Лично я по своей воле не пошел бы на виселицу. Другое дело — кокнуть фрица, а потом спросить у чертовой куклы, что у нее за шуры-муры с фашистами. Докатилась твоя Таня. Позор…

Чуянов слышал возмущение Пети, но ничего ему не ответил. Стараясь быть незамеченным, он легкой походкой пошел в глубину перелеска. Когда смолкли удалявшиеся шаги начальника разведки, Петя пригорюнился, словно расставался со своим боевым товарищем навечно, и снова стал напряженно осматривать местность. Вот заметил он и тех солдат, которые недавно скрылись в кустарнике. Теперь они лениво, поодиночке возвращались обратно.

В это время Чуянов приближался к узкоколейке, которая бездействовала уже с осени. Задолго еще до заморозков партизаны свалили с рельсов последние три паровозика и основательно повредили их. На последнем был убит шеф трассы.