Весна приползла в город со скоростью черепахи, но как ни медлила, зелёные листочки затрепетали за окнами аудиторий. Николай ухитрился сдать все зачёты и экзамены. К июню он был уже свободен. С Зиной он расстался без особой печали. Каргашин так засыпался в учёбе, что не докучал ему рассказами на амурном фронте. Николай просто решил заработать денег в Художественном Фонде. Их преподаватель договорился с директором этой организации для более успешных студентов. Обычно требовались люди для оформления Сельхозвыставки.

 Практику можно было получить хорошую в оформительском деле, но лучше рисовать от этого было, конечно, невозможно. Николая Дирекор Фонда просто отфутболил. Вид был неказистым,

 впечатления не получилось. Николай был в такой нужде, что гордость свою выказывать не стал, сходил домой и принёс свои рисунки. Директор Худфонда был человеком культурным, против мастерства претензий не заимел. Так что Николай явился на Сельхозвыставку на велосипеде, всем видом показывая, что он, ко всему, ещё и спортсмен.

 Конечно, Николаю поручили самую чёрную работу. Николай и эту работу принял, как подарок судьбы. Две недели он выпиливал лобзиком буквы вывесок павильонов, потом писал тексты больших плакатов, стоимость которых была самой низкой. И когда он заработал одобрение старых художников, готовых поручить ему более сложное задание, Николай вдруг вспомнил, что должен написать несколько пейзажей. Как его ни уговаривали художники с седыми волосами, Николай сел на велосипед и укатил на природу. Шестьсот рублей, которые он заработал, хватило, чтобы сшить осеннее пальто из очень тёплой ткани и купить дорогие зимние ботинки.

 Теперь он вполне походил на жениха для Зины.

 К этому богатству Николай сам сшил настоящий пиджак с подкладом, карманами. Осталось опробовать - прогуляться до кинотеатра. У кинотеатра Колосс на него обратила внимание ужасно намалёванная девица, не доросшая до совершеннолетия.

 -Скажите, пожалуйста, где вы купили такой пиджак?
– моргая наивно голубыми глазами в ореоле ресниц, спросила девица. Толстые губы её сияли рубином. Николай прошёлся взад и вперёд, повернулся спиной, потом передом.

 -Правда, красиво?

 -Он, наверно, очень дорогой?

 -Нет, не очень.

 -Он у вас какой-то не такой!
– с восторгом воскликнула девушка, по имени Марина.

 Зина до первого сентября была забыта.

 -Ну, предатели, берите лопаты и копайте себе могилу!
– приказал командир партизанского отряда. Фёдор и Чернявый молча подчинились, но третий завыл белугой, упал на колени и пополз к командиру на четвереньках, умоляя простить.

 -Ты, сволочь, убил всех жителей деревни и ещё воешь?!
– заорал на него командир.
– Бери лопату, гад, и копай глубже, чтобы от тебя меньше смердило! Вон, твои подельники уже в ад дорогу себе прокладывают!

 -Я не убивал!
– канючил полицай.
– Я только собирал народ!

 Командир достал револьвер, навёл на полицая.

 -Копай, гад!

 Полицай попятился в ужасе задом к лопате, сиротливо лежавшей на траве, взял её и вдруг, дико вопя, кинулся навстречу своей смерти. Раздался выстрел, лопата чиркнула воздух, и полицай рухнул в двух шагах от командира.

 -Мужики, лопата освободилась, помогите двум врагам народа, а то они до утра не выкопают новую землянку!
– распорядился командир.
– А этого закопайте где-нибудь подальше.

 Копали до самой ночи. Землянка нужна была просторная, народ сначала менялся у одной лопаты, но потом стали и Фёдору с Чернявым давать отдохнуть. Видно, всем понравилась выдержка этих мужчин, не требовавших к себе снисхождения. Фёдор чувствовал себя одураченным. Мог же сбежать в пути не один раз, если бы знал, что этот военный билет так некстати попадётся на глаза командиру.

 Он понимал, что никакое чудо сейчас не спасёт его от позорной смерти, и уже завидовал этому полицаю, который не стал дожидаться, когда толпа вместе с бойцами выслушает приговор, хором брякнет в лесной глуши - "смерть предателям"! Сам ли командир расстреляет их или доверит эту миссию кому-нибудь, разницы для него уже никакой не было. Несколько человек с ружьями неусыпно следили за Фёдором и Чернявым.

 Фёдору было неприятно оказаться рядом с полицаем, но Чернявый и не навязывался в напарники, вёл себя так, будто с Фёдором не знаком, копал молча и отдыхал, уперев глаза в землю. Ночью, при скупом освещении костра, жители деревни стали устраиваться на ночлег. Заготовленный лапник постелили под деревьями, подложили в изголовья захваченные из домов подушки, прикрылись, кто чем мог, плотно прижавшись друг к другу.