- А почему в зале битком? Если так невидно кушать? – удивился агорианец.

 - А где в этой дыре можно еще отужинать по-антикрестьянски? – съязвил официант.

 - Это как?

 - Без водочки, селедочки и пельменей в горшочках!

 Взметнув ножкой, официант дал понять, что застоялся и, получив поле для маневров, нырнул во тьму зала.

 Наступив на громадное количество ног, запутавшись в дюжине просторных палантинов и даже нечаянно пнув под тощий зад собачку, оказавшуюся жутко редкой хохлатой мальтийской той-болонкой, Серафим стал подумывать, что, на худой конец, стоит раздобыть фонарик.

 Встревоженный рой возмущенных посетителей монотонно гудел в ритме жужжания навозных мух.

 - Нет, все-таки лучина – это гениальное изобретение, – наступив на чью-то ногу и извинившись в сотый раз, проворчал Серафим.

 - Вот он! – за одним из столиков послышался недовольный женский возглас.

 «Где-то я ее характерный визг уже слышал, - подумал тестер и стал с интересом вглядываться во тьму. – Ах, да! Я же ее животинку с пучком пожухшего ковыля на лбу, несколько минут назад ногой погладил нечаянно. По кобчику».

 Если пристально всмотреться, то можно было увидеть, что тьма в зале пришла в хаотическое движение.

 - Я вообще собак боюсь! – огрызнулся мужской голос. – У меня тоже туфли пострадали! И ноги! И педикюр!

 - Это не он! Я ошиблась, – в светлом пятне лампады мелькнуло перекошенное от недовольства лицо владелицы хохлатого монстрика и официальное лицо с усами.

 Серафим увидел и показавшуюся на миг униформу усатого лица. Так и есть! Администратор!

 Подтверждая догадку тестера, дядечка в солидной униформе объявил:

 - Приношу свои извинения почтенной публике! Конфликт исчерпан – ведется внутреннее служебное расследование! Секъюрити у выхода не дадут наглецу и шанса! На всякий случай проверьте сохранность ваших украшений и кредитных карт! Мы дорожим репутацией своего заведения! Бон апетит!

 Раздался шквал аплодисментов, поддерживаемый гиканьем и разрозненными криками: «Да!», «Так его!».

 - Доплавался, карапузик! – ругнулся Серафим и, пригнувшись, буквально полетел через весь зал к спасительному санитарному блоку.

 В туалетной комнате искать не решатся, а через часа три, когда страсти поулягутся, а мордовороты устанут пялиться на незнакомые лица, можно и на выход. А иначе, при обыске, велика вероятность лишиться нейтрализатора.

 - Я не перенесу такого позора!

 Серафим включил холодную воду, чтобы освежить лицо и привести свои мысли в порядок.

 Он зачерпнул воду и плеснул на разгоряченные щеки. Потом еще. И еще. Тестер поднял голову и внимательно всмотрелся в свое отражение, глядящее на него из зеркала над раковиной умывальника. С той стороны находился худой испуганный тип, с короткой намоченной челкой.

 - Страшно? – криво ухмыльнулся Серафим отражению. – А ты еще в ловчие метишь. Тут создания Боба что творят! Подожди, еще хирурги узнают, что ты в этой мышеловке засел. Ха-ха! Может быть, обернуть себя подарочной лентой?

 Неожиданно его внимание привлек верхний край зеркала.

 - Мерцание, – одними губами прошептал Серафим. – Ну, я и болонка хохлатая! Вот же одна из самых популярных отражающих поверхностей в этом заведении!

 Серафим не ошибся: это было мерцание – след, который оставляет чужеродный лоскут, вшитый в сценарий хирургом. Вряд ли рядовой посетитель сможет его увидеть и, уж тем более, заподозрить в связи с этим что-то неладное. Едва уловимое подергивание изображения. Небольшой галлюциногенный мираж по ту сторону зазеркалья. Ничего особенного, а кто ухитрится заметить, так спишет это на чрезмерную игристость поданного вина.

 Серафим вытащил из своего кейса маркер и начертил на месте помаргивания крест.

 - Так и есть – чужеродная зараза, – констатировал тестер, наблюдая как крест из смоляного превращается в бардовый. – А теперь экспресс-тест. Это не больно, – Серафим приклеил к инфицированному зеркалу индикаторный стикер.

 Когда он поместил полоску со взятым образцом в анализатор, прибор незамедлительно отреагировал сообщением на дисплее.

 - Знакомые всё лица, – закусил губу тестер. – Хирург-две тысячи. Дрянь еще та – индивидуальный исказитель. Сокращает сценарий контактировавших с поверхностью отражающей плоскости людей. Причем в десять раз сокращает. Зайдет балбес двадцатилетний, глянет на свое отражение и останется ему, вместо еще пятидесяти положенных всего пять лет. И сколько человек уже успело прихорошиться перед тобой, а? – с ненавистью посмотрел на зеркало Серафим.

 - Простите? – раздалось за спиной агорианца. – Я вам не помешаю?

 Тестер, увлеченный работой, совершенно забылся и даже не заметил вошедшего старика довольно приятной благообразной наружности.

 - Я закончил, – учтиво изобразил полуулыбку Серафим, и ложным движением сунул несуществующий мобильный в карман. Тестер окинул рукой пространство вокруг. – «Дворец» в вашем распоряжении.

 - Спасибо! А я, знаете ли, освежиться сбежал, – старичок направился к раковине и включил холодную воду. – Дети заставили отплясывать вальс с самой юной участницей сегодняшнего собрания. По случаю моего девяностолетия. Благо, хоть на сцене было чуть светлее, чем в этой ресторанной яме. А то бы убился. Ей-Богу, ха-ха, – засмеялся в усы дедушка.