- Хватайся!

 Хвостов робко поежился, и тут его осенило! Конечно! Да в него же вселился тот самый тип-библиофил, жахнувший его диким разрядом тока! Тот, который подковылял к нему в самый неподходящий момент прощания с Марго!

 - Ну же! – приказал Серафим.

 Костя решил, что менять себя уже поздно, особенно, свою слабохарактерность, и покорно представил как протягивает Серафиму руку.

 «Бамс!».

 - Ну, вот, так-то лучше! – остался доволен переменой Серафим. Теперь он управлял телом Хвостова, в то время как Костя вдруг стал внутренним голосом.

 Дверь кабинета приоткрылась и в проеме появилась рука в перчатке с обрезанными пальцами. Рука оставила на полу гранату и тут же исчезла.

 Ш-ш-ш! – сделала граната и закрутилась на месте, выпуская из своего чрева удушающий смрад.

 - Не взяли слезоточивым, так решили по старинке – нервнопаралитическими, – сообщил Косте Серафим и потянулся к опасной игрушке, чтобы избавиться от нее.

 Да-дах! – ухнула разрываемая оболочка гранаты.

 Пи-и-и-и!
– протяжно запищало в оглохших ушах у Хвостова, точнее теперь уже Серафима.

 - Не, не паралитическая, - тестер с трудом поднялся и, пошатываясь, стал приводить свой гардероб в порядок. – Шоковая.

 В проеме двери показался ствол автомата. Серафим рванул к закрытому окну.

 - Это сумасшествие! – откуда-то изнутри глухо взвизгнул Костя, но сопротивляться у него не было никакой возможности, ведь его мышечной массой, хоть и худосочной, сейчас полноправно владел агорианец.

 - Позволю не согласиться! Оставаться здесь – вот это действительно сумасшествие.

 - Но мы на третьем этаже! – попытался остудить Серафима Костя.

 - Вот видишь – всего лишь третий этаж! – не останавливая бега, крикнул тестер. – Был бы четвертый – еще бы подумали, а тут, как с табурета в детстве – хлоп!

 - И в лепешку-у-у! – простонал Костя ровно за миг до того, как его тело пробило огромное стекло окна процедурного кабинета поликлиники имени Пирогова и показалось на уровне третьего этажа над улицей Березовой, на которой в городе Озерск и находилось вышеназванное лечебно-диагностическое учреждение.

 - Моя нога! – стонал Серафим, проверяя травмированную лодыжку, которая успела опухнуть и здорово надуться.

 - Твоя? – чуть не плакал Костя, который чувствовал те же муки, но был не активнее перемотанной скотчем мухи. – А, ну, выметайся!

 - Не время ссориться, товарищ! – цыкнул на него Серафим, судя по тону, совсем не собираясь уступать место у руля. – Ой! – ойкнул тестер, попробовав ступить на ушибленную ногу. – Не работает.

 - Объект внизу. На грунте, – отчетливо отрапортовал кому-то по рации, выглянувший в пустой проем окна спецназовец и навел на Серафима дуло автомата.

 - Вот и сходили за справочкой, – уныло подвел финальную черту Костя.

 - Я есть хочу, – без тени надежды на успешное урегулирование вопроса из глубины подсознания пожаловался Серафиму Хвостов.

 - Как ты уже мог догадаться, я тоже, – отфутболил своего временного симбионта агорианец.

 - Мне кажется, что я созрел… - немного помолчав, признался Костя.

 - Для чего?

 - Для того, чтобы сдаться.

 - Ах, ты! – аж закипела ярость Серафима в горле у Хвостова.

 - Кхе! Кхе! Полегче там с моим телом! – возмутился Костя. – Сначала он обманным путем захватывает мой мозговой центр и делает все, что ему пожелается – сигает с пятого этажа…

 - Третьего.

 - Ломает ноги!

 - Вывихивает!

 - И совершенно не заботится о пропитании пленных!

 - Пленных?

 - А как еще можно назвать мое положение? – воззвал к справедливости Хвостов. – Ты же сознательно моришь меня голодом!

 - Вот еще.

 - А та почти полная бутылка газировки? Почему ты не подобрал ее?

 - Во-первых, я имею правило не питаться подножным кормом, во-вторых, газировка – это прямой путь к панкреатиту! Я же о тебе забочусь!

 - Нет, ну вы посмотрите на этого Серафима Адольфовича Забочусь! – взвился Костя. – Эй, вирус! Ты обещал отпустить меня восвояси, когда все закончится! И я тебе поверил!

 - И правильно!

 - Так может быть твое «когда все закончится» - это мое полное окоченение на веки вечные? Тогда я не согласен! Где мой контракт? Я его хочу разорвать! Мы же не скрепляли его кровью, так что… выметайся!