- Я щас пальцы на твоей шее забуду ослабить. Без всяких намеков!

 - Ну-ка разошлись! – закричала взбешенная Катарина.

 - Куда? – опешили ловчие.

 - Рапорты составлять! Расслабились они! Нет, вы только гляньте – «Она традиционно пила до утра»! Я вам устрою летние каникулы! Гавайский серфинг на акульих спинах хотите? Будет! Только без Гавай!

 Разъяренная предводительница ловчих выбежала из комнаты, хлопнув напоследок дверью так, что с подоконника за окном вспорхнули голуби. Борк, все это время вальяжно наблюдавший за драматическим развитием событий, лишь философски подвел общую черту:

 - Мда-а-а…

 - Что мда? Что мда? – попыталась построить оборону Гренадерша.

 - Заткнись, – коротко «успокоил» ее психолог отряда.

 - И что, вот так запросто каждый может позвонить на вашу планету? – заинтригованная Юляша крутилась вокруг Катарины, набиравшей номер на телефонном аппарате, принадлежавшем семейству Жихиных.

 - Да.

 - И какой у вашей планеты номер?

 - Не знаю, – продолжала нажимать клавиши Ката.

 - А говорите, что можете позвонить, – не унималась девочка.

 - Я папе своему звоню, а не целой планете. И у меня не планета, а мир. Миры от планет отличаются. Структурно и морфологически. Понятно?

 - Нет, не понятно. Разве можно позвонить с планеты в мир? Думаю, даже с планеты на планету – это затруднительно. Нет, теоретически, конечно, возможно. Кабель, там, самый длинный в мире протянуть. Но на практике – у вас шансов нет. Можете даже у Григория Перельмана спросить. Он умный.

 - Нет, значит нет, – отмахнулась Катарина. – Разговор окончен. Тем более, что мне совершенно некогда сейчас болтать.

 - Хорошо, допустим, я вам поверила, – поспешила вновь ухватиться за нить беседы Юляшка.
– А какой номер у вашего папы?

 - Длинный.

 - Какой?

 - Юляш, может быть ты еще молока с сахаром хочешь?

 - Да кто вам, теть Кать, сказал, что подслащенное молоко – это праздник для вкусовых рецепторов?

 - Не знаю… В журнале каком-то вычитала… - рассеяно ответила ловчая, услышав гудки.

 - Это вы про сгущенку, наверное. А то, чем вы меня тут напичкать пытаетесь, чувствую, вызовет скоропостижный понос даже у видавшего виды таракана.

 Наконец гудки в трубке прекратились. Ката приложила указательный палец к губам и, сдвинув брови, взглянула на разошедшуюся девочку:

 - Т-с-с! Алло, папа? Привет! Это я! У меня… точнее, у нас проблемы…

 - Немедленно домой! – лоб Папсика покрылся испариной. – Это приказ! Ты даже не представляешь, к чему может привести твое неповиновение!

 - Папа! – глухо и тревожно отозвалась трубка голосом любимой дочери. – Что ты говоришь? Здесь Серафим лежит - не живее трухлявого бревна, а ты «домой»!

 Папсик промокнул лоб носовым платком и посмотрел на свой невольно сжавшийся кулак – Шо зашел очень далеко.

 - Почему ты молчишь, папа? – вновь позвала трубка голосом Катарины.

 - Я выезжаю! Оставайся на месте!

 - Ты что задумал? Ты уже сколько на Земле не был? Вечность! А у тебя спина, кобчик!

 - У всех кобчик, – на прощание напомнил ученый.

 Положив трубку, он направился к картине, висящей на стене кабинета. Сняв порядком запылившуюся раму, за которой оказался вмурованный сейф, Боб смахнул скопившуюся пыль с ручки хранителя его секретов:

 - Даже не думал, что так скоро снова открою тебя.

 Перевязанная голова Хвостова участкового терапевта почему-то не убеждала.

 - Зачем голову замотали?

 - Я же вам пытался рассказать – когда со мной выходят на связь, то она начинает гудеть, как дюралюминиевый колокол. Вот так - у-у-у!

 - Кто «выходят»?

 - Голоса в голове! Кто же еще!

 - Ах, ну да! Кто же еще!

 - И плечо вы мне совсем не посмотрели, – пожаловался Хвостов, который к моральной потере большой и чистой любви в лице Марго, получил какую-то экзотическую контузию от странного вида библиофила.
– И легкие не прослушивали, – продолжил нытье Костя. – А, может быть, этот тип меня какой-нибудь тяжелой энергией заразил?

 - Ага! – поддержала врач. – Взял тяжелую энергию и раз - прямо по темечку!

 - Вы меня за вруна держите? А зря! Видели бы вы, как у того парня из бока пар валил! Гейзер прямо! Ну, вижу, что он к нам движется, – мягко перешел с жалоб на воспоминания Хвостов.
– Я Марго намекнуть пытаюсь – давай, мол, на позже семейные разборки отложим, а она глазки закатила, платочек приготовила, – слушает. А тип уже с нами поравнялся. И руку ко мне тянет!

 - Тянет? – фальшиво изобразила интерес врач.