Пальцы ученого, набирающего данные, заскользили по овальной металлической пластине улавливателя.

 - Есть! Маяк!

 - Где дух? – в один голос выдохнули ловчие.

 - Стоп! Два маяка! – поправился Боб, сверяясь с информацией на приборе. – Один из пеленгов совсем рядом! В соседней комнате. В соседней комнате? – сам же своим словам удивился академик.

 Грюндя кинулась в коридор. За прикрытой от лишних глаз дверью пряталась Юляшка, которую взрослые, душевного спокойствия ради, в спальню с бесчувственными агорианцами не впускали.

 - Ты что здесь делаешь? Подсматриваешь? – сердитым тоном начала было ловчая.

 - Грюндя, приведи, пожалуйста, девочку, – как можно деликатнее попросил Боб.

 Юляшка показала язык опешившей ловчей и без дополнительных приглашений юркнула в спальню.

 - Я, так понимаю, являюсь особо важной персоной? – сияя, спросило дитя.

 - Очень важной! – подыгрывая ей, улыбнулся в ответ академик.

 - А что мне за это будет?

 - Все, что хочешь!

 - Это вы зря так опрометчиво, дедушка. Я губу раскатывать умею!

 Если смотреть на дух Серафима сквозь стеклянный бокс, в котором он находился, можно было различить практически незаметные признаки жизни – дух реагировал на свет и колебания. Если его немного встряхнуть, то светящиеся частички, составлявшие его видимую основу, старались прижаться поближе друг к другу. Если направить на дух яркий солнечный свет, то частички с огромной скоростью начинали хаотично носиться внутри парообразной основы.

 Процедуру изъятия Юляша перенесла стойко. И хотя она ойкнула, когда скальпели мнемона – инструмента, разительно похожего на тридцатищупальцевого осьминога – как в масло, вошли в ее худенькую шею, все прошло успешно. Конечно, она немного поудивлялась тому, что после операции не осталось, как она выразилась, болячек и даже малюсеньких дырочек, но лишних вопросов задавать не стала.

 Глаза Гренадерши, решившейся мельком взглянуть на освобожденный дух Серафима, были полны первобытного ужаса.

 - Ваще, катастрофа, – прикрыв глаза руками, неуклюже отбежала она подальше от бокса. – И как еще некоторые в медицину идут? Инту, ты маньяк что ли?

 - Это почему еще? – обиделся доктор.

 - Ну, как можно этому учиться полжизни? Мне только после одного взгляда заплохело.

 - Так, прекратили мне тут руками размахивать, а то, неровен час, бокс с духом на полу окажется, – прикрикнула на свою команду Катарина. – Где Боб?

 - Картинки смотрит, – недовольно пробормотала Гренадерша.

 - Он изучает карту местности, – поправил ее Инту. – А именно, того места, где обнаружен второй маяк.

 - Ну, или так, – насупилась громила. – Мое дело – мозги высасывать, а не про карты докладывать!

 - Я уже посмотрела на твою стойкость, – хмыкнула Ката. – Чуть пластом рядом с боксом для духа не легла. Дух в глаза не видела, а туда же - мозги она высасывать собралась. Тут, мне кажется, кто-то от уколов до сих пор бегает. Нужно подробнее ознакомиться с твоим досье.

 - А, ну! – замахнулась на захихикавшего Инту, великанша. – А то щас не побоюсь на твой дух взглянуть!

 - Есть точные координаты! – послышался голос академика.

 - Аут, девочки! – замахала на ловчих руками Катарина и поспешила на зов.

 Экстренное собрание, которое Боб решил проводить на кухне, было открыто. В связи с внештатной, и без того гнетущей, обстановкой, академик разрешил не соблюдать строгого формата и позволил всем желающим налить себе чай.

 - Но без чавканья мне! – предупредил он, на что Гренадерша виновато опустила голову.

 Юляша была здесь же – она приготовилась расправиться с двумя килограммами премиальных конфет, отчего собрание казалось ей не таким уж и пропащим делом.

 Боб вышел из-за стола и встал перед собравшимися. Откашлявшись, он начал:

 - Прежде всего, мне кажется, что наступило время официально сообщить вам о нескольких принеприятнейших новостях. У нас потери… Это Сид… И двадцать семь сотрудников НИИ, находившихся с заданиями на Земле. Пока с ними не удалось наладить никакой связи. Признаться, я даже не могу представить, что произошло с этими агорианцами…

 Голос разволновавшегося Боба вдруг осип, и он замолчал, ожидая, пока тот вновь вернется к нему в нужном тембре. Катарина вдруг шмыгнула носом и отвернулась.

 - Чего ты? – удивилась Грюндя.

 - А ты умеешь замечать, то что видеть совершенно не обязательно, – язвительно заметил Борк и скривился так, что Гренадерше для облегчения совести захотелось выброситься из окна.

 - И кто тебя в психологи к нам взял? – удивилась она. – От тебя кривая мысленных попыток суицидов ползет только вверх.