— Да, я потенциальный писатель.

— Потенциальный? Почему вы себя так называете?

— Потому что я еще ничего не опубликовал.

— Вы пишете почти каждый день?

— Каждый день.

— Значит, вы писатель. Потому что пишете. Действительно пишете.Вот в чем разница между настоящим художником и позером.

Я благодарно коснулся ее руки:

— Спасибо за эти слова.

Она пожала плечами.

— А вы? Чем занимаетесь вы? — осмелился спросить я.

— Я переводчик.

— С французского на венгерский?

— Да, и с венгерского на французский.

— Работы много?

— Работаю. В семидесятых и восьмидесятых был завал, французы гонялись за современными венгерскими авторами… Да, понимаю, это звучит комично… но одно из немногих качеств, за которые я всегда уважала французов, это их любознательность в культуре.

— Одно из немногих?

— Именно это яи сказала.

— Выходит, вам здесь не нравится.

— А вот этого я не говорила. Я просто сказала…

— Я помню, что вы сказали. Но в ваших словах намек на глубокую антипатию к этому месту.

— Это не антипатия, двойственное отношение.В конце концов, что плохого в том, что испытываешь двойственное отношение к стране, работе, супругу, даже к лучшему другу?

— Вы замужем?

— А вот теперь, Гарри, хорошенько подумайте. Будь я замужем, стала бы я убивать время в этом салоне?

— Ну, если вы несчастливы в браке…

— Я бы просто завела любовника.

— У вас есть любовник?

— Могла бы иметь… если бы попался достойный.

Я почувствовал, что напрягся. Встретив ее улыбку, я снова коснулся ее руки. Она тотчас отстранилась.

— С чего ты взял, что речь о тебе?

— Чистое самомнение.

— Прекрасный ответ, — сказала она и сама взяла меня за руку.

— Так у вас действительно нет мужа?

— Зачем тебе это знать?

— Праздное любопытство.

— У меня былмуж.

— И что случилось?

— Это долгая история.

— Дети?

— Была дочь.

— Понимаю.

— Нет, — сказала она. — Не понимаешь. Такогоникто никогда не поймет.

Молчание.

— Извините, — сказал я. — Я не могу себе предстать, каково это…

Маргит прижала палец к моим губам. Я поцеловал его. Несколько раз. Но когда мои губы скользнули вниз по руке, она прошептала:

— Не сейчас, не сейчас…

— Хорошо, — прошептал я в ответ.

— Так когда твоя жена развелась с тобой?

— Хороший вопрос, чтобы испортить настроение…

— Ты же спрашивал, есть ли у меня муж, дети. Думаю, это дает мне право спросить тебя…

— Она ушла от меня несколько месяцев назад. Развод в стадии оформления.

— И сколько у тебя детей?

— Как вы догадались, что у меня есть дети?

— По тому, как ты смотрел на меня, когда узнал, что я потеряла дочь. Я сразу поняла, что ты отец.

— Вы так и не оправились после этого? — спросил я.

— Нет, — прошептала она, потом повернулась и потянула меня к себе. Мое колено оказалось между ее ног, пока она расстегивала мне рубашку, я сжимал ее ягодицы. Мы отступили к стене. Ее рука скользнула в мой пах, я почувствовал, что напряженный пенис про застежку молнии. Но… на этом все закончилось. Стоило мне задрать ей платье, как она вдруг отстранилась:

— Не здесь…

— Тогда где?

— Я живу недалеко отсюда… Но не сегодня.

— Только не говори, что у тебя сегодня другое свидание.

— Просто есть дела.

Я взглянул на часы. Половина десятого.

— Я сегодня тоже не смогу. В полночь мне надо на работу.

— Что у тебя за работа?

— Я ночной сторож.

— Понятно, — сказала она и полезла в сумочку за очередной сигаретой.

— Просто нужно оплачивать кое-какие счета.

— Ну, я и не думала, что ты работаешь ради интеллектуальной стимуляции. Так что ты сторожишь?

— Меховой склад, — соврал я, зная, что за углом моего дома, на Фобур-Пуассоньер, как раз есть такой.