— Завязла-то она всего по лодыжку, — объяснял Корнелл, — но этого вполне достаточно в такую ночь.

Корлис выразил свое согласие кивком головы.

— Тут мы заметили ваш огонек и гм… и явились к вам. Вы ничего не имеете против?

— Ну, разумеется, нет.

— Мы не помешаем?

Корлис успокоил гостя, положив ему на плечо руку, и дружеским пожатием заставил его опуститься на стул. Бланш блаженно вздыхала. Мокрые носки были сняты и уже дымились перед печкой, а ноги ее согревались в теплых сивашских носках Бишопа. Вэнс подвинул ящик с табаком, но Корнелл вынул несколько сигар и угостил ими присутствующих.

— Тут около вас как раз самый плохой участок дороги, — заметил он громко, бросая в то же время красноречивый взгляд на бутыль. — Лед подтаял благодаря ключам, а сверху ничего не заметишь, пока не провалишься. — Затем, повернувшись к гревшейся у огня женщине, он осведомился: — Ну, как делишки, Бланш?

— Так себе, — ответила она, — хотя ноги, кажется, отходят понемногу.

Спросив взглядом разрешения хозяина, Корнелл наклонил бутыль через руку и наполнил почти до краев четыре оловянных кружки и пустую банку из-под мармелада.

— Как вы насчет тодди? — вмешалась Дева. — Или пунша? Найдется у вас лимонный сок? — спросила она у Корлиса. — Есть? Здорово! — Она перевела свои темные глаза на Дэла. — Эй, вы, повар! Доставайте-ка свою кастрюлю и вскипятите в котле воду. Ну, живо! Джек угощает, а я научу вас, как это делается. Сахар есть, мистер Корлис? А мускатный орех? Ну, так корица, может быть? Ладно, сойдет. Пошевеливайтесь, повар!

— Ну, не персик ли эта девочка? — поделился Корнелл с Вэнсом, не спуская умильного взора с Девы, которая мешала дымящуюся жидкость.

Но все внимание Девы было направлено на инженера.

— Не слушайте его, сэр, — посоветовала она. — Он успел уже назюзюкаться по дороге. На каждом шагу прикладывался к бутылке.

— Но, дорогая моя… — запротестовал Джек.

— Пожалуйста, без нежностей, — зашипела она. — Вы мне не нравитесь.

— Почему так?

— Потому… — она старательно разлила пунш по кружкам и подумала: «Потому, что вы жуете табак, потому, что вы обросли бородою. Мне нравятся молодые парни с гладкими лицами».

— Не обращайте внимания на ее болтовню. Она говорит это, чтобы побесить меня.

— Ну, — резко скомандовала Дева. — Берите кружки. Выпьем!

— За кого? — крикнула Бланш, сидевшая у печки. Поднятые кружки замерли в воздухе.

— За королеву, благослови ее Боже! — быстро произнесла тост Дева.

— И за Билля! — вмешался Дэл Бишоп.

Кружки снова заколебались.

— Какого там еще Билля? — недоверчиво спросила Дева.

— Мак-Кинли.

Она благосклонно улыбнулась ему.

— Благодарю вас, повар, вы славный малый! Ну, господа, чокнемся! Встаньте все! За королеву, благослови ее Боже, и Билля Мак-Кинли.

— Дном вверх! — прогремел Джек Корнелл, и кружки со звоном ударились краями о стол.

Вэнс вскоре убедился, что все это забавляет и интересует его. По мнению Фроны, иронически размышлял он, это значит изучать жизнь и расширять свои умственные горизонты. Это была ее любимая фраза, и он несколько раз повторил ее про себя. Затем в мозгу его снова зашевелилась мысль о том, что Фрона помолвлена с Сэн Винсентом, и он, не долго думая, очаровал Деву, попросив ее спеть что-нибудь. Но она очень смущалась и согласилась лишь после того, как Бишоп исполнил несколько десятков куплетов «Летучего облака». Ее слабый голос обнимал не больше полутора октав; ниже известного предела он претерпевал самые необычайные метаморфозы, а в верхнем регистре фальшивил и трещал. Тем не менее она спела «Возьмите назад ваше золото» с таким чувством, что вызвала слезы на глазах короля дробного участка. Он жадно слушал певицу, наслаждаясь непривычными, душевными эмоциями.

Все зааплодировали, а Дэл Бишоп немедленно провозгласил тост за певицу, назвав ее «волшебным колокольчиком», на что Корнелл громогласно возопил:

— Дном вверх!

Спустя два часа постучалась Фрона Уэлз. Стук был резкий, настойчивый, он покрыл шум и звон стаканов и заставил Корлиса подойти к двери.

Она слегка вскрикнула, узнав молодого человека.

— Ах, это вы, Вэнс! Я понятия не имела, что вы живете здесь.

Он пожал ей руку и загородил вход своим телом. За его спиной заливалась Дева, а Джек Корнелл ревел какую-то песню.

— В чем дело? — спросил Вэнс. — Что-нибудь случилось?

— Мне кажется, вы могли бы предложить мне войти. — В голосе Фроны слышались легкая укоризна и тревога. — Я провалилась сквозь лед, и мои ноги совсем окоченели.

— Ах, шут тя побери! — раздалось за спиною Вэнса звучное восклицание Девы, и вслед затем голоса Бланш и Бишопа, вместе с ней издевавшихся над Корнеллом, который шумно протестовал. Вэнсу показалось, что вся кровь бросилась ему в лицо.

— Я не могу впустить вас, Фрона. Разве вы не слышите, что тут творится?