— Что я наделала? — горевала Фрона и, исчезнув в объятиях меховой шубы, ухитрилась крепко, почти до боли сжать руку отца.

— Нужно было поддержать игру, — прошептал он. И на этот раз его рука крепко сжала руку дочери.

— А теперь, полковник, не знаю, какие у вас планы, да и знать не желаю. Извольте забыть о них. У меня дома найдется достаточно места и единственный по эту сторону полярного круга ящик настоящего шампанского. Разумеется, вы с нами, Корлис, и… — Взгляд его скользнул по капитану Александру, едва задержавшись на нем.

— Само собой, — последовал немедленно ответ, хотя у высшего должностного лица Северо-западной области было достаточно времени, чтобы как следует взвесить возможные последствия такого неофициального поступка. — Сани с вами?

Джекоб Уэлз, смеясь, поднял ногу, обутую в мокасин.

— Ну, насчет пешего хождения бросьте! — Капитан живо устремился к дверям. — Сани будут поданы прежде, чем вы успеете собраться. Я велю заложить трое саней с колокольчиками!

Таким образом, ожидания Тресуэя блестяще оправдались, и Даусон получил полное удовольствие, когда трое саней с тремя солдатами в алых формах на месте кучеров пронеслись по главной улице. Обыватели только глазами хлопали, узнавая седоков.

— Мы будем жить тихо, — сказала Фроне Люсиль. — Мир не кончается Клондайком, и лучшее еще впереди.

Но Джекоб Уэлз держался другого мнения.

— Мы должны наладить это дело, — сказал он капитану Александру, и капитан Александр в ответ на это заявил, что не привык пятиться назад.

Первая разразилась громовыми раскатами миссис Шовилль; она взбудоражила других дам и погрузилась в хроническое брюзжание.

Люсиль бывала только у Фроны. Но Джекоба Уэлза, вообще очень редко ходившего в гости, можно было часто видеть у камина в доме полковника Тресуэя, причем он почти всегда приводил с собой еще кого-нибудь.

— Что вы делаете сегодня вечером? — спрашивал он у случайно встреченного знакомого. — Ничего? Так пойдемте со мной.

Иногда он произносил эту фразу с невинностью и кротостью ягненка, иногда в глазах его, под мохнатыми бровями, загорался вызов, и редко-редко не удавалось ему залучить намеченного спутника. У этих мужчин были жены, и они таким образом вносили раздор в ряды оппозиции.

Кроме того, в доме полковника Тресуэя можно было найти кое-что кроме слабого чая и легкой болтовни, и корреспонденты, инженеры и приезжие дельцы старательно утаптывали дорогу в этом направлении, хотя проложить ее в первый раз было далеко не легким делом. Так дом Тресуэя сделался центром даусонской жизни и, пользуясь поддержкой коммерческого финансового и официального мира, не мог не процвести, наконец, и в качестве общественного кружка.

Единственным неприятным последствием явилось то, что жизнь миссис Шовилль и нескольких других представительниц ее пола сделалась значительно однообразнее и что вера этих матрон в непоколебимость некоторых традиций и истин сильно пошатнулась. Кроме того, капитан Александр в качестве высшего должностного лица был силой в стране, а Джекоб Уэлз — главой всемогущей Компании, и на Севере давно уже существовало суеверное убеждение, что дурные отношения с Компанией влекут за собой беду. Прошло немного времени, и во враждебном лагере осталась лишь небольшая кучка человек в десять, на которых попросту махнули рукой.

Весной из Даусона начался настоящий исход. Те, у кого были заявки, и те, у кого их не было, покупали собак и устремлялись по последнему льду в Дайю. Случайно обнаружилось, что большинство собак принадлежит Дэву Харнею.

— Собираетесь в путь? — спросил его однажды Джекоб Уэлз, когда полуденное солнце в первый раз ласково пригрело кожу.

— Нет, что-то не хочется. Я зарабатываю по три доллара на паре мокасин, которые скупил в свое время, не говоря уже о том, что мне сулят в близком будущем сапоги. Послушайте, Уэлз, насколько я помню, вы не так давно подвели меня с сахаром, верно?

Джекоб Уэлз улыбнулся.

— И клянусь тысячью чертей, я отыгрался. Скажите-ка, есть ли у вас непромокаемые сапоги?

— Нет, мы распродали их в самом начале зимы.

Дэв тихонько ухмыльнулся.

— И скупил их не кто иной, как я.

— Не может быть! Я дал специальное распоряжение приказчикам, чтобы их не продавали партиями.

— Совершенно верно. По паре на человека, и по человеку на пару, а в результате несколько сот пар. Да ведь все эти покупатели бросали на весы мой песок! Что, выкушали? Пожалуйста, на здоровье! Ну-ка, раскошеливайтесь теперь. Так и быть, сделаю вам скидку. В путь? Нет, уж в этом году не собираюсь. Расчета нет.

В середине апреля на Ручье Гендерсон началась забастовка, обещавшая разрастись в нечто значительное, и Сэн Винсент отправился на реку Стюарт. Немного позднее Джекоб Уэлз, имевший дела в Логе Галлагара и заинтересованный в медных рудниках на реке Белой, поехал в ту же область, захватив с собой Фрону, ибо поездка эта носила скорее увеселительный, чем деловой характер. Тем временем Корлис и Бишоп, которые были уже около месяца в пути и странствовали по Майо и области Мак Квесчен, свернули по левому притоку Гендерсона, чтобы осмотреть там ряд заявок.