– Кстати, поинтересуйся там, кто хочет видеть у нас в Тарасове енту Фросю деревенскую, – снова посоветовала баба Дуся.

– Почему Фросю? – удивился Игорь. – Вы мне это имя вчера не говорили.

– Ну, это я так, к слову пришлось, – отмахнулась Бабуся. – Ты про главное узнай: отношения у них в родне какие были.

Это детектив с твердой уверенностью пообещал выполнить, заказал к обеду голубцы и сливовый компот, и вышел в подъезд. Честно говоря, ехать куда-то с утра пораньше ему не очень-то хотелось. «Поздно, доктор, труп холодный», – вспомнил Костиков окончание любимого анекдота из разряда «черного юмора», и сел в машину.

Но только в гостиной Андреевых Игорь понял, что отступать действительно уже поздно: вся семья была в сборе и настроена была очень воинственно.

– С какой это стати я должна уступать свою долю какой проходимке? – возмущалась Марина Аркадьевна. – Я столько средств вложила в похороны, а тут получается, оказалась не при чем!

Игорь деликатно помалкивал, что «какая-то проходимка» состоит с покойными супругами Кавериными в таких же родственных связях, как и сама Андреева. Арсений Сергеевич пытался успокоить супругу:

– Рина, не нервничай. Мы в любом случае имеем больше прав на эту квартиру, ты же в ней прописана.

– Как прописана? – брови Игоря изумленно поползли вверх. – Разве Вам не принадлежит вот эта квартира?

– Эта – принадлежит, – спокойно отозвался муж. – Но здесь прописаны только мы с Аркадием, потому что Рина после смерти Владислава прописалась у Валентина Петровича. Разумеется, с его разрешения. Вы, конечно, можете этому удивляться, но только недвижимость во все времена высоко ценится, а у нас – сын подрастает.

– Просто мама боится, что когда-нибудь я без крыши над головой останусь, – усмехнулся Аркаша. – Но дед все равно бы никогда не оставил квартиру только мне или маме. К нему на лето всегда Стас приезжал с тетей Тамарой, даже после смерти бабы Риты. Так что вроде бы мы равные права имеем…

– Много ты понимаешь! – взорвалась Марина Аркадьевна. – Понимаете, Игорь Анатольевич, они приезжали только летом. К тому же, они и так пользовались Валентином Петровичем, как хотели! Тоже мне, «бедные родственники»! А он, между прочим, всегда помогал им: деньгами, вещами… Думаете, они что-нибудь взамен привозили? Не тут-то было: много ли в деревне заработаешь! А я всегда Валентину Петровичу продукты покупала, лекарства. Даже путевку в санаторий ему приобрела на собственные деньги… Разве это справедливо?

Костиков затянулся ароматным дымом любимой трубки, но ничего не ответил. Вообще-то, он совсем не разделял мнения своей клиентки, но только на самом деле это никого не интересовало. Поэтому он счел за лучшее промолчать. Зато самый младший Андреев не выдержал:

– Мама, ты же сама знаешь, что когда дядя Женя умер, у них совсем мало денег стало! Ты же сама говорила, что им помогать надо! Ты же сама…

– Аркадий, не вмешивайся, пожалуйста, в дела взрослых, – строго остановил его отец. – Я бы вообще попросил тебя удалиться.

Молодой человек резко поднялся и, не говоря ни слова, ушел в свою комнату. Присутствовать на семейных разбирательствах Игорю не сильно нравилось, скорее, наоборот, совсем не нравилось, поэтому в данном случае он тоже чувствовал себя некомфортно. Он тоже хотел было ретироваться с поля боя, но Марина Аркадьевна нервно удержала его:

– Игорь Анатольевич, помогите, пожалуйста, нам выиграть процесс, если это понадобиться, – попросила она чуть ли не со слезами.

Но браться за дело, заведомо обреченное на провал, детектив не собирался. Многолетний юридический опыт, интуиция, да и обыкновенный здравый смысл подсказывали ему, что портить блестящую репутацию сомнительными занятиями не стоит. Отказать клиентке сразу Игорь тоже не мог, и не только из-за хорошего воспитания и профессиональной этики. Просто для принятия трудного и ответственного решения ему требовалось определенное время.

– Я постараюсь узнать, что можно сделать, – дипломатично ушел от ответа Игорь.

Попрощавшись, Костиков вздохнул с облегчением – нервное напряжение последнего получаса начинало надоедать. Он в изнеможении остановил машину у ближайшего супермаркета, купил кофе в зернах, пакет молока для Евдокии Тимофеевны и пару стаканчиков обезжиренного йогурта для Ирины.

Вообще-то, повальное женское увлечение новомодными идеями похудения и всевозможными диетами выводило Игоря из себя. Да и лишних килограммов у довольно хрупкой жены он не замечал. Зато Ирина была другого мнения, поэтому последовала примеру подруг и тоже начала отказывать себе во всяких вкусных вещах.

Костикову поначалу это совсем не понравилось, но все-таки ему приходилось мириться с ее страданиями по поводу ежедневных взвешиваний, запахом яблочного уксуса на кухне и хрустящими хлебцами из твердых сортов пшеницы, больше похожими на кусочки асфальта, чем на полноценное меню.

Но такую еду Ирина никому не навязывала (а никто и не соблазнялся!), поэтому без зазрения совести могла совершенно спокойно наслаждаться хрустом хлебцев и кисловатым вкусом разведенного яблочного уксуса. Игорь почти неделю терпел такое Иринино самоистязание, но в конце концов начал подкармливать ее обезжиренными йогуртами и низкокалорийными, но довольно вкусными, кашками с сухофруктами.