– Вот это да!
– растерянно ахнул Александр. – Надо же… С этой газетой – совсем позабыл!

– Не ты один! – с горечью усмехнулся отец Лев. – Я бы тоже не вспомнил, если бы не Алеша. Подошел и сказал. И на автобусе, а может, и пешком туда помчался. Что – последуем и мы за ним?

К счастью, во дворе снова стояла маленькая машина отца Никона.

Уместив в себя каким-то чудом: отца Льва, Александра, Сергия, Марину, Татьяну и Галину Степановну, она выехала из церковных ворот, помчалась по широкой дороге, потом по более узкой и остановилась около городского кладбища.

У могилы Веры уже стояли люди.

Среди них Александр увидел отца Игоря.

– Хорошо, что вас так много! – встретив приехавших, одобрил отец Игорь. – Давайте помолимся за Веру. Для нее это так сейчас важно. Ведь она предстоит в эти минуты пред Самим Господом, и Тот решает ее посмертную участь. Каждая молитва на вес золота! Да что это я говорю?
– оборвал он себя.
– Разве может сравниться с этим какое-то жалкое золото?

После того, как все помолились, он подозвал Александра и спросил:

– Все-таки уезжаешь?

– Да, надо… - как-то не очень уверенно ответил тот. – Газету я вам подготовил на три номера вперед. Книга, спаси вас Господь, тоже вышла. А новые можно и в монастыре писать! Можно, я возьму на память о Вере иконочку, что на каноне?

– Конечно, бери! А может, все же останешься? Смотри, если что – у нас тоже монастыри есть!

– Да нет, я уж в свой, родной!

Отец Игорь с сожалением посмотрел на Александра и вдруг сказал:

– Понял я, чего тебе не хватает! Хоть и не положено тебе пока по чину, но как будущему послушнику и монаху… Держи!

И с этими словами он снял с себя и протянул Александру… свою темно-малиновую скуфейку.

– А вы? – даже испугался тот.

– А у меня еще есть! К тому же мне все равно скоро в машину. Пора ехать – сегодня опять три встречи…

– Из которых четыре - наиважнейшие? – с горькой усмешкой уточнил Александр.

Он надел скуфейку, заметив краем глаза, что после этого на него со страхом взглянула и затерялась за чужими спинами Татьяна, и подошел вплотную к могиле.

На ней продолжал лежать тот самый – с православным крестом посередине маленький венок.

Грустно, сиротливо было на душе. И хотя перед Александром была могила Веры, уже слегка осевшая за сорок дней, по-прежнему не хотелось верить в то, что ее уже нет.

Так продолжалось до тех пор, пока к ним не подошел Алеша.

Не переставая жевать поданный ему, наверное, на чьих-то поминках пирог, он немного потоптался и, дождавшись полной тишины, вдруг с загадочной улыбкой сказал:

– А Верочка-то - в раю!

И – словно какая-то тяжесть свалилась с души Александра. Люди, которые хорошо знали Алешу, тоже зашевелились, принялись улыбаться.

А отец Игорь, уже направившийся к машине, вдруг остановился, услышав это и, словно озвучивая то, о чем, наверное, в этот момент думали все, задумчиво произнес:

– До чего же милостив к нам Господь! Человек всю жизнь не думал о Боге, жил, как хотел, своей жизнью. Грешил, даже не зная, что грешит, и не каялся. Можно сказать, погибал для Вечности. А надо же: только воззвал к Нему и, вот, пожалуйста: и людей ей послал, которые обучили ее азам веры, и молились с ней. И сподобил перед самой кончиной пособороваться, причаститься и уйти - всех простив, всё раздав, и совсем без долгов.

Отец Игорь посмотрел на могилу, затем на небо:

– А главное – спас ее душу! И для чего – даже подумать трепетно: для Вечной жизни! Пройдут годы, нам еще нужно будет трудиться, до пота, а если понадобится, до крови, чтобы сподобиться этого. А она – уже там! Иное дело – ее сестра… Хоть она вроде и здорова да крепка телом, а душою больна. Причем, намного сильней и опасней, чем болела телесно Вера, которая, как мы не без оснований на то уповаем, после всех своих страданий и мучений, отныне вечно будет пребывать рядом с Богом!