– А надолго – эти… зоны и коридоры? – спросил Собеско.

– На тридцать шесть дней. Какой-то странный срок – я вначале подумал, месяц и один день, так в этом месяце тридцать четыре дня, не тридцать пять…

– Ах, какие благородные эти пришельцы, – скривил губы в недоброй усмешке Млиско. – Прямо благодетели со своими коридорами. А что творится за их пределами?

– Бомбежки, – мрачно сказал Урган. – Сплошные бомбежки. С Тамо связи до сих пор нет, но удалось связаться с Шилги. Там, честно говоря, растеряны: война идет как-то не так, как ожидалось. Только на территории Граниды сели, по меньшей мере, три вражеских корабля, а всего их, наверное, многие десятки. Они атакуют по всему Приморью и Северному Заморью. Твоими танками, Кен, никто сейчас и не интересуется. Нас просто уничтожают с воздуха. Эти самолеты пришельцев раньше просто прокладывали путь танкам, а теперь они везде! В первую же ночь разбомбили половину аэродромов, сейчас добивают остальные. Пришел приказ от штаба ВВС – всех живых летчиков отправлять на побережье, в Лешек, там что-то сейчас формируется… или не формируется. В общем, собирайся. Я сегодня отправил своих, завтра сам еду.

– Да какой я сейчас летчик?! – хмыкнул Собеско. – И самолеты самолетами, а танки тоже нельзя недооценивать. С воздуха территорию не захватишь и не удержишь: пришельцы будут обязательно использовать наземные силы. К тому же, я командир, у меня люди, которых надо, прежде всего, обучить. Командовать-то найдется кому, а кто их научит?! И вообще, я штабу ВВС сейчас не подчиняюсь!

– Капитан Собеско!… – Урган громко втянул в себя воздух.

– Что капитан? – устало перебил его Собеско. – Мы едва справились с силами, которые выставил только один корабль. А что теперь? Ни авиации, ни противовоздушной обороны у нас, считай, уже нет. И я не верю, что эти новые части в Лешеке смогут что-то изменить. Я не буду никуда дергаться, просто хочу сражаться там, где застала судьба, и тем, что есть в руках. В воздухе мы уже проиграли, Дэсс! Все, что нам остается, – это попробовать взять реванш на земле!

– Может быть, – скрипнул зубами Урган. – Мы проигрываем, проигрываем, мы знали, что готовится новый удар, но не были готовы к такому… Но упаси тебя Единый повторить это при нашем генерале.

– Расстреляет? – иронично спросил Млиско.

– Может. Он на такие дела мастер. Сегодня в городе двоих уже расстреляли. Одного за кражу, второго – в общем, тоже за кражу. Цистерну солярки хотел утаить.

– Лихо, – одобрил Млиско. – Вот так и надо воспитывать в народе бескорыстие и любовь к ближнему. Помню, служил я в Шинтаре в городской страже…

Собеско интересовало совсем другое.

– Выходит, в городе начались реквизиции?

– Оно самое. Штаб обороны взял под свой контроль все запасы горючего и лекарств. А также реквизировал весь грузовой транспорт и строительную технику. Я так думаю, надо вводить и рационирование продовольствия, но полковник Гирго пока отговорил генерала. Просто, если понадобится, реквизиции у крестьян проводить именно ему, а он сам местный, да еще из фермерской семьи, вот он и не хочет портить отношения с людьми.

– А для чего строительную технику? – лениво поинтересовался Млиско. – Он, что, всерьез хочет окружить весь город окопами и рвами?

– Нет, – впервые за весь вечер улыбнулся Урган. – Знаешь, Кен, после того, как тебя выперли с заседания штаба, до всех как-то дошло, что ты советовал вполне разумные вещи. Конечно, генерал что-то еще порывался говорить про окопы и танкоопасные направления, но к мнению двух полковников и одного бригадного генерала ему пришлось прислушаться. Сейчас в городе все запасы стараются распределить по как можно большему числу точек. Недалеко от водокачки начали рыть роскошную пещеру, туда хотят перевезти станки и материалы с завода. А на нашей базе бросили латать полосы, все равно, уже ни к чему, и принялись расширять подземный командный пункт и ангары. Если повезет, через два дня перевезем туда продовольствие с военных складов. И, конечно, ускорили эвакуацию, этим Дорожный Патруль занимается.

– Ну что же, – сказал Собеско. – Пусть будет так. Я не настолько честолюбив. А как там дела с мухобойками? А то у нас не истребительная группа, а смех один. Установка только одна – у нас со Стином, ракет к ней всего четыре, а тут еще пригнали взвод солдат с лейтенантом, и все вооружение у них – два гранатомета и противотанковые гранаты времен войны. И откуда пришельцев ждать – неведомо.

– На заводе сейчас не до того, – хмыкнул Урган. – Там аврал – собирают эти самые шесть танков. Если соберут, значит, будет их у нас двадцать два. Экипажей, правда, пока нашли только на девять. Мухобойками главный инженер обещал заняться, может, что-то и придумают. Если попаду завтра на завод, напомню. Только вряд ли я попаду, я ведь для вас все тут стараюсь, организую вам наблюдательные пункты. А это дело срочное, говорят, танки пришельцев видели недалеко от Сарне, а это отсюда всего километров сорок.

– Срочное, значит срочное, – философски заметил Млиско. – Давайте лучше ужинать.

Ужин состоял из свежевыпеченного хлеба, овощей, холодного мяса и бутылки домашнего вина.

– Все отсюда, из села, – похвастался Млиско. – Нет, кто выживет, так это крестьяне. Бомбить их вряд ли станут, чтобы каждую деревню разрушать, так это никаких бомб не хватит. Танки может придут, а может, и нет, так что многие хозяйства вряд ли пострадают. У Лики родственники в деревне, так я ей сказал, как только закончит с эвакуацией, пусть немедленно переселяется к ним. И ребятам, Шанви с Эвангом, я то же самое посоветовал: мол, как вернутся к себе домой в Тамо, так пусть хватают родню в охапку, и вон из города. Так надежнее. Крестьянин, он все переживет.

– Что переживет? – хмуро спросил Урган. – Войну? Зиму? А как ты думаешь, Кен? Как эксперт по пришельцам?

– Когда делать особенно нечего, только думать и остается, – проворчал Собеско. – И вот что у меня в последнее время из головы не выходит. Чего хотят добиться пришельцы? Я все время вспоминаю того, в пустыне, который сказал, что им нужна наша земля, но совсем не нужны мы. Сейчас они только разрушают. Наша цивилизация, вообще, если подумать, очень хрупкая штука. Достаточно разбомбить дороги, электростанции, заводы – и она погибнет. Каждый город, каждая деревня после всех этих бомбежек превратится в изолированный остров. А затем придет зима. И если мы не начнем готовиться к ней уже сейчас, мы сначала проедим все запасы, а затем начнем умирать от голода или одичаем. И вот тогда пришельцы начнут настоящее завоевание. Они придут и добьют нас – тех, кто уцелел под бомбежками и пережил голодную зиму. И заберут нашу землю себе. И станут на ней жить.