Эван не стал притворяться, что не понимает, о чем идет речь.

– Вы имеете в виду леди Эмелину?

Сьюзен кивнула.

– Трое мужчин вступили в заговор против нее и всей ее семьи, – промолвила она. – И заслуживают повешения. Если мне придется рискнуть собой только для того, чтобы спасти кузину, я это сделаю. А если ты не поступишь так же… – Сьюзен судорожно вздохнула, но ни на мгновение не отвела от него взгляд. – В таком случае ты не тот человек, каким я тебя считала… В какого верила…

Несколько мгновений Эван смотрел ей в глаза, ничего не говоря.

Отлично! И каков же он на самом деле? Гуляка, авантюрист и ничтожная личность, которой наплевать на других, которая лениво развлекается при любой возможности и убегает на зеленые пастбища при появлении первых же облачков?

Нет. Это он раньше был таким. Именно поэтому она отказала ему. Прежний Эван не стоил чьей-либо любви. Он думал только о себе. Но если новый Эван – тот человек, каким он может быть, человек, в которого он превратился (а Эван верил в это), – больше не такой самовлюбленный эгоист, каким был раньше, то настала пора доказать это.

– Мне нужна шкатулка, – тихо произнесла Сьюзен.

Эван провел пятерней по волосам.

– Но ее невозможно открыть.

– Нет такой вещи, которую нельзя было бы разбить, – приподняв брови, напомнила Сьюзен Эвану его собственные слова.

Эван фыркнул. Было бы неплохо, если бы он сказал тогда правду.

Он повернулся к конюшне. Он должен увидеть бумаги, находящиеся в шкатулке-сейфе, прежде чем окажется на эшафоте рядом с Олли и остальными пиратами. Но он сделает все возможное, чтобы помочь леди Эмелине. Должен сделать. Потому что Сьюзен права: некоторые люди заслуживают смерти за совершенные ими преступления.

Сопровождаемый Сьюзен, которая не отставала от него ни на шаг, Эван снял со стены в конюшне лопату и направился за шкатулкой.

Уж больно хороший у него был тайник. Потому что лишь с третьей попытки Эвану удалось отыскать нужное место, откопать шкатулку и стряхнуть землю с запорного механизма.

Вытащив тяжелый сейф из тайника, он осторожно поставил его на землю. А потом перевернул набок, чтобы узкая щель между крышкой и нижней частью оказалась вверху. Затем он замахнулся лопатой, как копьем, и изо всех сил ударил по шкатулке. На перемешанную с навозом землю посыпались драгоценные камни и золотая филигрань.

Эван едва не вывихнул себе плечо.

– Нет такой вещи, которую нельзя было бы разбить, – произнесла во второй раз Сьюзен у него за спиной, но уже без той уверенности, какая звучала в голосе всего несколько мгновений назад.

Эван мрачно улыбнулся и сделал еще одну попытку – во все стороны снова полетели камни и крохотные золотые розочки.

Эван бил по шкатулке снова и снова, уничтожая ее драгоценные украшения, пока перед ним не осталась только металлическая оболочка ящика. Затем он сходил за ломом, топором, молотками и снова взялся задело.

Ничего не помогало. Может, эта чертова штуковина действительно неразбиваема?

Дьявольщина! Даже если он отдаст ее первому же представителю закона, который придет сюда, этот человек также ничего не сможет с ней сделать. Может, только в Лондоне можно найти подходящие инструменты, при помощи которых можно будет с правиться с замком. Но тогда будет уже слишком поздно.

Эван повернулся к Сьюзен, намереваясь извиниться и сказать, что он сделал все, что мог, но она в это время собирала с земле разбросанные драгоценности. Эван нахмурился. Не может быть, чтобы в такой момент ее больше волновала судьба раскуроченной шкатулки.

– Кажется, – неуверенно начал он, – я испортил шкатулку Олли.

Сьюзен резко подняла голову. Но на ее лице больше не было гнева или недовольства: оно было полно надежды и радости. Между большим и указательным пальцами она зажимала сверкающую звездочку, которая не утеряла своей Красоты из-за того, что была сломана.

– Это шкатулка принадлежала не Олли. – Она вскочила на ноги, держа в одной руке золото и бриллианты, а другую прижимая к груди. – Она принадлежала леди Эмелине Бон.

Эван смущенно заморгал.

– Откуда ты это знаешь? – спросил он. – И какая разница, кому принадлежала шкатулка?

– Потому что, – сказала Сьюзен, потянув за висевшую на шее цепочку, – у меня есть ключ от нее.

Вытащив крест леди Бон, Сьюзен сравнила это произведение искусства с золотыми обломками. Такое же изысканное золото, такие же крошечные завитки, тот же выбор драгоценных камней. Если бы только она нашла шкатулку раньше остальных! Разглядывая ее, она наверняка обратила бы внимание на сходство между резным крестом, висевшим у нее на шее, и изящными украшениями шкатулки. Но теперь целым оставался только крест. Стыдно уничтожать столь ценный артефакт, но другого выбора нет.