– Правильно! – послышались вопли с мест. – За что боролись, на то и напоролись!

– Приходится выбирать, Гутман: либо плечи, либо задницу! Ничем другим наша власть пользоваться не умеет.

– А вы бы меньше боролись, господа…

– Ты вон у Татьяны Михайловны спроси: она к власти ближе нас всех. Каждый день по мраморной дорожке ходит…

Последняя фраза была брошена вполголоса откуда-то с задних рядов и вряд ли долетела до президиума.

Нахмурившись, Арбатова постучала карандашом по графину.

– Мы теряем время, коллеги. – Она обернулась к выступающему. – Яков Семеныч, ты повторяешься. По-моему, обвинительно-разоблачительная часть конференции и так получилась достаточно объемной, пора переходить к предложениям. Слово для оглашения проекта резолюции предоставляется…

– Привет! – неожиданно услыхала я у самого своего уха.

Обернувшись, я узнала парня из «Тарасова», которого видела вчера в кабинете Бабанского. Оказывается, он сидел прямо у меня за спиной. Пришлось и мне поздороваться.

– Вот ведь как бывает. – Парень отвел глаза. – Только вчера мы с вами встречались у Артема, он был жив и здоров. А сегодня… Вот, полюбуйтесь!

Мой собеседник неопределенно махнул рукой вокруг, намекая, по-видимому, на бурление «бомонда». Я со скорбной миной покачала головой.

– Да, ужасно… А что слышно насчет Артема? Какие версии?

– А, да какие там версии! То же самое, что с Уткиным: дело ясное, что дело темное – вот и все. Менты молчат, как рыба об лед, никаких комментариев. Да только всем все и без них понятно, девушка!

Паренек прочистил горло: ему нравилось демонстрировать собственную осведомленность.

– Типичная заказуха – вот что это такое. Сначала убрали Уткина, который что-то раскопал про наших боссов из «белого дома». Потом – Бабанского, который, в свою очередь, раскопал что-то о смерти Стаса, а может, и о ее причинах… И оба дела никогда не будут раскрыты – руку даю на отсечение!

– А для чего ж тогда все это? – Я обвела глазами зал.

– Ах, это… – Он презрительно прищурился. – Мадам Арбатова изображает бурную деятельность, только и всего. Вся эта мышиная возня ничем не кончится.

– Почему?

– Вы же слышали, что тут сейчас сказали насчет мраморной дорожки? Вот вам и ответ!

– Слышала, только ничего не поняла. – Я виновато улыбнулась. – Что это значит?

– Что значит? – Собеседник просверлил меня буравчиками своих цепких глаз. – А вы вообще-то кто, девушка? Не местная, что ли?

– Вообще-то местная, только сейчас учусь в Москве. В МГУ, на журфаке. Так что местные реалии знаю плоховато.

– Н-да, это чувствуется… Слушайте сюда, коллега.

Журналист положил локти на спинку моего кресла и наклонился еще ближе.

– У нас тут все знают, что мраморной крошкой посыпаны садовые дорожки в особняке Господина Сальникова, нашего местного мафиози. Нет, нет, не пугайтесь: на самом деле никакой мафии в нашей славной губернии нет, а Виктор Борисович Сальников – всего лишь скромный советник губернатора по экономике. Только подобной мраморной дорожки нет даже в резиденции губернатора. Говорят, розовый мрамор доставляли спецрейсом из Италии. Ну, а наша Танечка… виноват – мадам Арбатова! – она и Виктор Борисович, как бы это поделикатней выразиться… Словом, поддерживают весьма тесные деловые отношения, что также широко известно. Я понятно излагаю?

– Вполне. Огромное вам спасибо: просветили!

– Что-нибудь еще, коллега?

– Только одно. Вы тут, случайно, не видели Евгения Кольцова?

– Женьку? Не-ет, что он тут забыл? Кольцов по нашим тусовкам не ходит: мы ему не товарищи. Вернее, мы вообще не «товарищи», а «продажные шавки режима», вот! Наверное, уже передает в Москву свой очередной «пашквиль», чтоб успеть в номер. Или сам в столицу умотал, это у него запросто.

– А вы не скажете, где можно его…

В это время моего собеседника затормошили сбоку, и парень, извинившись передо мной, стал протискиваться в середину ряда – кому-то он там обещал обсудить поправку к резолюции. Раздосадованная, что не удалось закончить важный для меня разговор, я ждала, не вернется ли он обратно, но этот тип, кажется, застрял там напрочь и совсем забыл обо мне.

Еще минут через десять, когда от шума, гама и выкриков у меня совсем развалилась голова, собрание проголосовало резолюцию с «решительным» требованием «найти и привлечь к ответственности врагов демократии, которые, покушаясь на жизнь журналистов, покушаются на саму свободу слова», и поправки, подчеркивавшие решительность главного требования. «Бомонд» повскакал с мест и кинулся: кто в президиум качать права, а кто на выход – «качать» холодненькое пивко. Видимо, мой недавний собеседник был в числе вторых, и самых резвых, потому что в общей давке я его не увидела.