В 1918 году Мате Залка присоединился к первым формируемым отрядам Красной Армии. Здесь началась его вторая жизнь — жизнь бойца революции. В боях с белыми под Омском Мате Залка попадает в плен к врагу. Ему удается бежать и перейти к партизанам, действовавшим в тылу у Колчака. После разгрома Колчака Мате Залка сражается на юге страны против врангелевских войск. В тяжелых боях под Перекопом он, тогда уже командир полка, был награжден орденом Боевого Красного Знамени и почетным оружием. После нападения на нашу страну белополяков Залка снова на фронте, на этот раз на Западном, воюет против панской Польши…

Все это мы узнали от него самого. Говорил он спокойно, с легкой иронией. (Лишь много времени спустя я познакомилась с его волнующими рассказами, такими, как «Ходя», «Кавалерийский рейд», «Бессмертие», темы которых были навеяны службой в Красной Армии.) И вот теперь этот молодой венгр, красный командир и коммунист, получил назначение на дипкурьерскую работу.

К службе в Наркоминделе Мате Залка относился чрезвычайно серьезно. Он попросил снабдить его всеми служебными инструкциями и положениями о работе дипкурьеров. Очень внимательно все перечитал, затем подолгу расспрашивал более опытных коллег об особенностях поездок в ту или иную страну, порядке переезда через границу, поведении курьера в том или ином случае и прочем. В общем по-настоящему старался освоить новое для него дело.

А через некоторое время М. Залка поехал в свой первый рейс — в Эстонию, а затем — в Финляндию.

В те годы империалистические державы пытались создать вокруг Советской России так называемый «санитарный кордон» (уж очень они боялись, что к ним перекинется коммунистическая «зараза») и густо нашпиговали этот «кордон», состоявший из прибалтийских государств, Румынии и Польши, самым отъявленным антисоветским сбродом. Это делало работу курьеров особенно сложной и опасной.

Мате Залка, по рассказам дипкурьеров, ездивших с ним, был чрезвычайно хладнокровен, умел держать себя в руках при любых обстоятельствах, складывавшихся иной раз в поездках и переездах через границу. А по возвращении он с какой-то особенной, ясной улыбкой рассказывал о своих приключениях. Было любо слушать этого скромного и отважного человека.

После нескольких поездок в соседние страны, когда он хорошо освоил дипкурьерскую службу, маршруты М. Залки удлинились. Вскоре он отправился в Стамбул. Уезжая в Турцию, Залка знал, что, несмотря на недавнее окончание греко-турецкой войны, рейс мог оказаться тяжелым, чреватым всякими случайностями, и просил помочь его жене, если она обратится с какой-нибудь просьбой. Но, к счастью, все обошлось благополучно.

После возвращения из рейса Мате Залка сдавал отчеты и докладные, в которых описывал свои поездки и впечатления от них. Я невольно заметила, что его отчеты чрезвычайно интересно написаны и являются, по существу, талантливыми литературными очерками. Когда ему об этом сказали, он несколько смущенно признался, что пробует свои силы на литературном поприще.

Как-то раз я спросила его о близких.

— У меня есть родные в Венгрии, но туда мне дверь закрыта… — с грустью сказал Мате.

В те годы родина Мате Залки была залита кровью лучших сынов венгерского народа. После поражения Венгерской Советской Республики, просуществовавшей 133 дня, там торжествовала самая злобная реакция. И венгерская полиция, конечно, была прекрасно осведомлена о деятельности Залки в революционной России, его партийной и боевой работе, борьбе с контрреволюцией.

После нескольких поездок в Турцию Мате Залка назначается на маршрут Варшава — Прага — Вена — Рим. Возвратясь из первой такой поездки, он с радостью сообщил, что в Вене у него состоялось свидание с родными, которым туда удалось приехать.

Мате Залка был очень добрым человеком и с удовольствием старался помочь, чем можно, сотрудникам, если те в чем-нибудь особо нуждались. Охотно привозил товарищам медикаменты, которых у нас в то время остро не хватало.

Вспоминается, как один наш рабочий, упаковщик Демьянов, начал слепнуть. Ему нужны были какие-то особые очки, которых в Москве достать тогда было невозможно. Едва услышав об этом, Залка вскоре привез из-за границы нужные очки и какое-то лекарство, вручив их растроганному старику.

Проработал у нас Мате Залка года два (1923–1925), а затем целиком перешел на литературную работу. В 1936 году он уехал в охваченную пламенем гражданской войны Испанию, где вскоре стал известен как генерал Лукач — командир 12-й Интернациональной бригады.

Мате Залка героически погиб в боях с испанским фашизмом под Уэской. На его могиле в Валенсии на белокаменной плите были высечены слова Михаила Светлова:

Китайский народ переживал тяжелое время. Вместе с враждовавшими между собой китайскими милитаристскими бандами страну терзали и иностранные империалисты. В портах Китая дымили военные корабли Англии, США, Японии, охранявшие банки, фабрики, заводы — «собственность» захватчиков.

В Китае все шире развертывалась национально-освободительная революционная борьба. На Север с боями продвигались армии рабочих и крестьян.

Встревоженные всем этим, силы внутренней и внешней реакции усиливали репрессии, заливали страну кровью борцов за свободу. В борьбе с национально-освободительным движением особенно зловещую роль играл на севере и северо-востоке Китая ставленник и прямой агент Японии Чжан Цзолин. Его влияние распространилось на многие районы страны.