Он уже три дня нигде не появлялся. Последняя точка была поставлена им не только в его повествовании, но в долгом отрезке его жизни… может быть, её половине… или даже большей части. Он лежал дома и думал. Пытался отвлечься: читать, искать сказку для нового спектакля, смотреть в окно — что, если так и писать — пишу, что вижу… оконная хроника… чем чеховская чернильница лучше — да там ещё и придумывать надо что-то, а здесь: может быть, в этом обыденном и привычном есть тоже глубина и подтекст… наверняка… как его прочитать, увидеть и проявить?..

Он лежал на диване, обросший рыжеватой щетиной… задрёмывал и, внезапно вздрогнув, открывал глаза. Мысль текла лениво и как-то отстранённо. Кажется, это кто-то думает, а он, непонятно почему, слышит, не слышит… просто понимает её, эту мысль… а может, она существует сама по себе… не обязательно же мысли находиться в чьём-то теле, в чьей-то голове… может, ей так удобнее… «Сегодня седые блёстки заметил на подбородке… может, и не полжизни, а чёрт его знает, сколько… может, вообще времени не осталось…»

В дверь постучали сильно и уверенно. Додик вздрогнул — треснул и разбился какой-то дорогой сосуд.

— Кто? — спросил он лениво. Дверь слегка приоткрылась и возникла голова Анны Ивановны. Она стояла наклонно, опираясь виском и плечом на косяк двери.

— Давыд, ты что заболел? Может, тебе в магазин сбегать, — дверь ещё приоткрылась, — либо в аптеку?

Додик совершенно ошарашенно смотрел на соседку. Она вторглась в его существование камнем, брошенным в стоячий пруд.

— Нннн… — он даже не понимал смысл этого простого и естественного вопроса. — А! Нет. Нет. Спасибо! — такого никогда прежде не случалось… — Спасибо! — Анна Ивановна уже стояла на пороге в открытой двери.

— Ты знаешь, Давыд, я тебе говорить не хотела… но ты такой расстроенный… — он пытался отрицательно мотнуть головой, но… — Я тебе говорить не хотела, а теперь думаю, надо сказать… не знаю, но чувствую, что надо. — Додик не предлагал ей войти. Он поднялся со своей лежанки и стоял с опущенными руками, ожидая конца визита. «Какого чёрта она притащилась!?»

— Что сказать? — спросил он без всякого интереса. «Может, скажет всё и скорее уйдёт».

— К тебе тут неделю назад дама приходила.

— Кто??? — перебил Додик.

— Солидная. — Анна Ивановна выразительно обвела свои формы, демонстрируя, что они были значительно больше, — солидная.

— Солидная??? — Додик уже включился. Его разрывало бешенство оттого, что у этой, этой… есть возможность вторгнуться в его жизнь, да ещё как бы облагодетельствовать его… защищать, спасать что ли…

— Позвонила сперва накануне… я ответила, что тебя нет дома… а она адресом поинтересовалась.

— Зачем? — уже почти заорал Додик.

— Говорит, надо по почте прислать что-то.

— И вы…

— Ну сам подумай, Давыд, — а может, деньги, может из редакции…

— Какой редакции?! — кипел Додик, — что вы…

— Погоди! Не шуми… Давыд, успокойся… очень солидная дама… пришла… спросила… в калидор зашла…

— Зачем?!

— Я ж не стала спрашивать… мне неудобно… сам понимаешь…

— А пускать удобно? Зачем? Кто?

— Это моя ошибка! — призналась Анна Ивановна — Посетителей надо знать — прав на все сто. Надо! Кто? Что? Зачем? Это правильно!..

Додик смотрел на неё с ужасом… он вдруг представил себе тюрьму… представил, как мог, потому что в ней не был… какую-то решетку… будто там не Катюша Маслова, а он там сидит, и к нему приходит солидная дама вместо Нехлюдова… а эта Надзирательница в вохровской форме, и он сипит, как сейчас, ей в лицо: Кто? Откуда? Зачем? Свидание десять минут!

— Что она сказала? — пролепетал Додик.

— В том-то и дело, что ничего… я бы передала, Давыд! Ты что сомневаешься? Я бы передала! А она только «Хм…» — и всё… спросила, какая твоя комната… мол «Можно заглянуть?» я, конечно, дверь приоткрыла… но она не вошла… я бы не пустила.

— Боже! — простонал Додик… — Зачем? — он совсем растерялся и не мог даже представить себе, кто это мог его разыскивать… «Издательство? Какое издательство? Зачем?».. Серая тревога заполняла пространство вокруг и сочилась внутрь. Ему казалось, он глотает её… «Наташа? Ну, какая она дама? Солидная!..» — Она сказала, что зайдёт?

Не обещала. Но я так думаю, ей очень было надо.

— Какого чёрта! — взорвался Додик.

— И духи у неё замечательные, — вдруг ошеломляюще нежно и мечтательно протянула соседка, — такие за пятёрку не купишь!..