Потом она вернулась, села у телефона и набрала номер «КОИФ». Как и следовало ожидать, никто не ответил. Она вдруг с ужасом осознала, что она делает. Там его нет, подумала она, кладя трубку. Его и не может быть сейчас там. Там никого нет. Времени уже за полночь, радиостанция закрылась.

Положив трубку на колени, она набрала собственный номер. Звучали бесконечные гудки. Там тоже нет, подумала она и повесила трубку. Затем она набрала номер его квартиры. И опять одни гудки.

Нигде его нет.

Она положила трубку и снова пошла за вином. Оно уже заканчивалось. Она вылила в стакан остатки.

Потом снова взялась за телефон. В справочнике Сан-Франциско она нашла номер Эмманьюэлов — квартиры на Филлмор-стрит — и набрала его.

— Алло, — ответил мужской голос.

— Джим, — прошептала она и снова заплакала.

Слезы потекли у нее по щекам на костяшки пальцев, на телефон.

— Ты где? — спросил он.

— В мотеле, — сказала она. — Не знаю, как называется.

— Где это? — спросил Джим.

— Не знаю.

Она сидела, вцепившись в трубку, и плакала.

— Он с тобой?

— Нет, — она достала из кармана платок и высморкалась. — Он вышел.

Джим сказал:

— Посмотри, может быть, там рекламные спички какие-нибудь есть. Рядом с телефоном.

Она посмотрела и увидела спички-книжку с названием «Четыре туза».

— Джим, я не знаю, что делать.

— Нашла спички?

— Нет, — сказала она, — я не знаю.

Она спрятала спички-книжку в телефонный справочник, чтобы ее не было видно.

— Я знаю, где я, но не понимаю, что делать. Он пошел кататься на коньках. Ты представляешь?

— Скажи мне, где ты, — сказал он, — и я за тобой приеду. Ты в Сан-Франциско?

— Нет, это на Эль-Камино-Реаль.

— У какого города?

— Редвуд-Сити. Он на каток ушел, с подростками катается. Джим, что со мной происходит? Как я в это ввязалась?

— Назови мне адрес.

— Нет, — покачала она головой.

— Скажи. Ну же, Пэт. Где ты находишься?

— Что мне делать? Он катается с детьми. Он сам — ребенок. Водил меня к своим друзьям на чердак. Явился ко мне и уговорил пойти поужинать с ним. Мы поехали в Чайнатаун. Я не хотела, но он меня уговорил. Я старалась, как могла, но, боже, что делать, если он берет и убегает кататься на коньках?

— Пэт, скажи мне, где ты находишься.

— Я его боюсь, — сказала она.

— Почему?

Держа носовой платок у глаз, она сказала:

— Я не хочу, чтобы ты приезжал. Джим, как мне отсюда вырваться? Мне нужно уехать. Ничего не вышло… Ты был прав.

— Почему ты его боишься?

— Он меня ударил, — плача призналась она.

— Тебе больно?

— Ничего страшного. В глаз ударил. Мы с ним всю ночь напролет не могли остановиться, и от меня почти ничего не осталось. Он вымотал меня, а теперь катается на коньках. В очереди перед ним девчонка стояла, ей…

— Я хочу приехать за тобой, — сказал Джим. — Скажи мне, наконец, где ты. Я не смогу забрать тебя, не зная, где ты находишься.

— Он боится тебя, Джим. Вот почему мы здесь. Он боялся, что ты придешь ко мне домой. Ты единственный, кого он боится. Он даже Рейчел не боится. Как там Рейчел?

— Нормально.

— Вне себя?

— Послушай, — сказал он, — скажи мне, где ты.

— В мотеле «Четыре туза».

— Хорошо.

— Постой, — сказала она. — Послушай, Джим. Я сделала все, что смогла. Купила ему одежды, чтобы он выглядел как мужчина, а не как мальчишка, разодевшийся в субботний вечер. Приехали мы сюда на моей машине. Что еще могла я сделать? Единственное, чего мне хотелось — это просто лежать здесь в постели и ничего не делать. Но он не захотел.

— Увидимся, — Джим положил трубку.

У нее в ухе щелкнуло. Она не сразу положила трубку.

— Господи, — прошептала она.

Ну вот. Все кончено. Она нетвердым шагом подошла к шкафу, сняла джинсы и спортивную рубашку и надела блузку, жакет и длинную юбку. Он любил ее длинные юбки. Она принялась заплетать волосы в косы.

В половине первого дверь номера распахнулась, и вошел Арт.

— Привет, — сказал он.

— Здравствуй, — сказала она.

— Чем занималась?

Он увидел у кровати пустую бутылку из-под вина.

— Ты что, целую бутылку выпила?

— Я позвонила Джиму Брискину, — выпалила она.

— Д-д-да? — Он подошел к ней. — Правда?

— Мне ничего не оставалось, — сказала она. — Почему ты удрал, оставил меня? Не понимаю, как ты мог.

— Давно ты ему позвонила?

— Не помню.

— И что он? Едет?

— Да, — подтвердила она.

Лицо его омрачилось.

— Укладывай вещи, и поехали.

— Я возвращаюсь, — заявила она.

— Ах, в-в-вот как?

Вставая, она пригрозила: