Пропади все пропадом!

Сегодня на Эмилии было платье живого зеленого цвета, оборки на корсаже развевались над соблазнительными округлостями груди, в освещении бального зала кожа плеч казалась кремовой. В этот момент она танцевала с каким-то юнцом, которого Алекс не знал. Однако этот тип людей был ему знаком еще по опыту командования в Испании. Высокомерные аристократы, не способные догадаться о грозящей опасности. Насчет опасности – это в точку, потому что Алекс едва сдерживал желание подойти и дать выход неведомому доселе инстинкту излишне заботливого опекуна – то есть убить незадачливого идиота на месте.

Очень странно.

А когда музыка умолкла, он сделал нечто и вовсе необъяснимое. Поставил стакан на первый попавшийся стол и действительно направился к площадке для танцев. Потом терпеливо дожидался – хотя никогда не любил ждать, пока она распрощается с кавалером. Невозможно было не заметить, как она была удивлена, когда обернулась и увидела, что он стоит прямо у нее за спиной. Голубые глаза расширились, нежные губы приоткрылись.

– Полагаю, вы танцевали слишком много, – ровным голосом заметил он, делая шаг вперед, чтобы взять ее под руку. – Вероятно, вам стоит присесть.

– Я отлично себя чувствую. Я знаю признаки. – Несмотря на возражение, она охотно пошла с ним.

Хотя, может быть, просто не хотела привлекать внимание толпы?

– Вы моя личная охрана?

Он скользнул взглядом по ее стройной женственной фигурке.

– Пожалуй, мне бы этого хотелось. Мои комплименты по поводу вашего платья, дорогая. Оно мне нравится.

– Благодарю вас, – тихо, с достоинством ответила она. – Но цвет выбрала тетя Софи. Вы же знаете – мода меня не интересует.

Три росистых утра, осторожные расспросы под видом малозначащей светской беседы – он успел узнать о ней довольно много.

– К счастью для вас, вы бы и в старых тряпках выглядели очаровательно.

– Благодарю за комплимент, но вы действительно думаете, что это разумно – утащить меня с собой на глазах всех присутствующих?

– Наверное, нет. – Он слегка улыбнулся, отыскивая место, которое обеспечило бы им хотя бы видимость уединения. – С другой стороны, любой вам скажет, что я не всегда проявляю осмотрительность.

– Я слышала.

– Я так и думал. В таком случае у меня есть веская причина. Что бы вы сказали, если б я признался, что тоже получил письмо?

У нее подкосились ноги. Он понял это, почувствовав, как сильно ее пальцы сжали его руку.

– Кто-то послал одно из ее писем также и вам?

– Нет, – мрачно сказал он. – Одно из его писем.

– Что?

В противоположном конце зала обнаружился помост для оркестра, на нем – рояль, которым никто не пользовался, за роялем – уединенный уголок. Алекс повел Эмилию к инструменту. Можно ли было надеяться, что хоть кто-нибудь из гостей не заметил, как он подошел и увел прекрасную леди Эмилию? Зал был переполнен.

Очень хорошо. Может быть, графу Хатауэю не сразу донесут, что лорд Александр Сент-Джеймс похитил его дочь? Хотя, разумеется, он и не думал ее похищать на глазах собравшейся вокруг толпы.

– От вашего деда к Анне, – подтвердил он, когда они обошли рояль кругом, забравшись туда, где, по его расчетам, гости не увидят, как они с Эмилией серьезно о чем-то беседуют. Инструмент стоял довольно высоко, почти заслоняя их от зрителей в бальном зале. – Похожее на то, что вы получили, но от другого участника этой злосчастной затеи.

– Не думаю, что это подходящее слово…

Неучтивость была не в характере Александра, но он счел необходимым ее перебить:

– Эмилия, это была – и есть – злосчастная затея. Он был женат. Их роман был обречен с самого начала. Каковы бы ни были их чувства, страдали и другие люди. Он был не прав. Она была не права.

Такая горячность, настоящая обвинительная речь, поразила ее до глубины души. Она не нашлась что ответить. Алекс настаивал:

– Прочтите письмо. Я принес его вам. Вопрос в том, почему мы стали мишенью неизвестного отправителя.

– Дайте взглянуть.

Он сунул руку в карман и подал ей письмо, наблюдая, как она хмурит лоб, быстро проглядывая текст. Потом она начала читать снова.

Потом Эмилия сказала то, что он ждал. Два простых слова, произнесенных тихим шепотом! Слова, которые заставили его замереть.

– Кто-то знает.

– Что знает? – Он сделал нетерпеливый жест рукой.

Эмилия взглянула на него, чуть опустив ресницы, и проговорила, едва разжимая губы:

– То есть знает о нас с вами.