— Сам ты изверг! — проворчал Гуттор. — И если только ты попадешься когда-нибудь мне в руки…

— Слезайте скорее, Билл, — шепотом сказал Грундвиг. — Они направляются к нам.

Молодой человек спустился на землю. Грундвиг тоже слез с плеч богатыря.

— Ляжем на пол и притворимся мертвыми, — предложил последний. — Негодяи сюда идут, вероятно, для того, чтобы посмотреть, не дышим ли мы еще.

— Вот сила-то необычайная! — продолжал Надод, не скрывая своего восторга. — Не подоспей к нам помощь, он бы нас укокошил всех до одного. Ну, да теперь он уж, наверное, успокоился навсегда. По правде сказать, я бы не желал еще раз встретиться с таким противником.

— Но ты встретишься, негодяй, клянусь Богом! — проворчал Гуттор, лежа на спине поперек ямы.

— Уверен ли ты, что яма достаточно глубока и что они убились до смерти? — спросил Надод.

— Четырнадцать локтей глубины, Сборг, — отвечал мистер Тернепс. — Не разбиться тут нельзя.

— Поторапливайся же. Свети сюда фонарем, — приказал Надод. — Я хочу удостовериться.

— Тише, Сборг, — предостерег его Боб. — Вы можете тут оступиться и упасть, как они. Позвольте, я поверну коромысло и открою люк.

— Открывай, да поскорей: мне до полуночи нужно поспеть в Вест-Энд.

— Мы слишком симметрично лежим, — торопливо прошептал Грундвиг. — Это может внушить подозрение. Ляжем так, как будто бы мы свалились один на другого, а Гуттор пусть ляжет сверху. Надод подумает, что богатырь окончательно нас задавил.

Едва они успели переменить свое положение, как в яму проник свет фонаря. Гуттор мельком успел заметить, что в правом углу ямы каменная кладка сильно расселась от сырости.

На краю ямы стояли четыре человека: хозяин таверны Боб, Надод и те два разбойника, которых Сборг перед тем подозвал к себе в темноте. Все четверо с тревожным любопытством разглядывали Гуттора и его товарищей, лежавших на дне ямы. Те разыгрывали свою роль превосходно, и никому в голову не могло прийти, что они живы и только притворяются мертвыми.

— Ну, я думаю, что их дело кончено, — сказал Надод со вздохом облегчения. — Это нам дорого обошлось, но, во всяком случае, мы теперь застрахованы от того вреда, который они могли причинить нам в будущем.

— Они сразу же разбились до смерти, — заметил Боб, вполне поддаваясь на хитрость Грундвига. — Взгляните, гигант придавил собой тех двух, а сам ударился головой прямо о каменную стену…

— Хотелось бы мне удостовериться, не в обмороке ли он только, — заявил Красноглазый.

— Я думаю, в яму можно на чем-нибудь спуститься, — предложил Дженкинс.

Гуттор вздрогнул всем телом. Оба товарища, лежавшие под ним, задрожали от страха.

— Спуститься никак нельзя, — пояснил Боб, — прежде для этого пользовались лестницей, но она уже давно никуда не годится.

Оба товарища Надода имели при себе оружие.

— Кто-нибудь из вас, дайте мне свой пистолет, — обратился к ним Красноглазый.

Гуттор снова вздрогнул — он знал, что бандит стреляет метко.

Надод взял поданный ему Дженкинсом великолепный уилкоксовский пистолет и тщательно осмотрел его.

— Свети мне, Боб, чтобы видна была голова гиганта. Вот увидите, как я снесу ему полчерепа.

Он стал медленно прицеливаться.

Руки богатыря, лежавшие на плечах Грундвига и Билла, тихо пожали эти плечи, и он произнес чуть слышным шепотом:

— Прощайте! Отомстите за меня!

Грянул выстрел.

Пуля, задев висок богатыря и ссадив на нем кожу, вонзилась в камень на вершок от его лица. От камня брызнули мелкие осколки и оцарапали щеки предполагаемого мертвеца. Гуттор не пошевельнулся.

— Этакий я неловкий! — вскричал Надод. — Впрочем, так всегда бывает, когда стреляешь из непривычного оружия. Из этого пистолета надобно целиться на вершок выше того места, в которое желаешь попасть: у него слишком сильна отдача. Дженкинс, заряди опять! На этот раз я уж не промахнусь… Хотя, впрочем, богатырь наш совершенно мертв, иначе выстрел заставил бы его очнуться. Если я и собираюсь стрелять, то только для того, чтобы загладить свой промах… Дженкинс, клади пороху поменьше. На таком коротком расстоянии достаточно половины заряда.

Грундвиг и Билл переживали ужасные минуты, сознавая, что их товарищ бесповоротно осужден на погибель, но сам Гуттор был спокоен, примирившись с неизбежностью смерти.

В эту решительную минуту вдруг начали медленно бить часы на дворце лондонского лорд-мэра. Надод принялся считать: раз, два, три…

Бой часов казался Биллу и Грундвигу похоронным звоном в честь их верного друга.

— Одиннадцать! — сказал Надод, когда часы кончили бить. — Мы больше не можем терять времени. Спрячь свой пистолет, Дженкинс, а ты, Боб, уйди на минутку. Я должен поговорить с этими господами об очень важных вещах и не хочу, чтобы ты слышал наш разговор. Не вздумай подслушать, иначе я попробую вторично пистолет милорда Рочестера уже на тебе самом. Ступай на улицу и жди нас там. Я тебе потом объясню, что ты должен сделать до прибытия коронера, который, разумеется, явится завтра утром на следствие.