Нет, решил он. Лучше отправиться прямиком на студию и потребовать, чтобы охранник доложил о его приходе. Она, конечно, и тогда сможет отказать во встрече, но Сэнди почему-то был уверен, что появление собственной персоной придаст его просьбе дополнительный вес.

И тогда он посмотрит ей в глаза и скажет все, что собирается сказать.

Правда, что именно — он еще не придумал.

Вот и настал торжественный вечер.

По этому случаю Реймонд да Коста облачился в смокинг, купленный со скидкой еще в Америке. Дочь не сумела сделать выбор между голубой тафтой и шелком персикового оттенка и потому, по настоянию Реймонда, купила оба платья. Сегодня, когда метаться уже было дальше некуда, Изабель прибегла к фундаментальному научному методу — бросила монетку. Жребий пал на голубое платье.

Актовый зал университета был полон знаменитостей. Все — разодетые, при наградах и драгоценностях. Изабель сидела на сцене, в середине изогнутого полумесяцем ряда кресел, в окружении высоких чинов академии. Реймонд занял место в первом ряду, он так и сиял от счастья.

Многие прославленные гости невольно отмечали, насколько сегодняшняя лауреатка похожа на симпатичную школьницу. Она еще не открыла рта, а все уже были в плену ее юного обаяния.

Официально девушку представлял профессор Де Роза. И голос, и жесты его были исполнены восхищения. Он превозносил достижения Изабель до небес и напоминал «взрослым» гостям, что поскольку наука не ведает национальных границ, то и возраст ученого не имеет значения. Важно, чего он достиг.

После этого профессор углубился в детали, расписывая, какую выдающуюся работу проделала Изабель, заставив даже самых маститых физиков пересмотреть свое отношение к проблеме «пятой силы».

Потом, с красочными эпитетами и восторженными восклицаниями, он представил публике лауреата премии этого года, «нашу почетную гостью», как он выразился.

Под аплодисменты восхищенного зала Изабель грациозно приблизилась к кафедре. Фотокамеры вспыхивали, как праздничный салют. Профессор Де Роза с жаром пожал руку девушки, расцеловал в обе щеки и вручил ей почетный знак и конверт с денежной премией, после чего вернулся на свое место, оставив Изабель одну в свете юпитеров.

Она отложила призы в сторонку и приготовилась говорить. Ко всеобщему удивлению, у девушки не оказалось в руках ни листов бумаги, ни хотя бы нескольких карточек.

С восхитительным достоинством она улыбалась гостям, обводя взором зал и легонько кланяясь в благодарность за радушный прием.

Она начала говорить. Зал моментально стих.

— Многоуважаемые коллеги, достопочтенные гости. Позвольте выразить свою признательность за высокую награду, которой меня удостоили и которую я, скорее всего, мало заслуживаю…

Изабель говорила по-итальянски. В первый момент зал решил, что она механически зазубрила итальянские слова в знак учтивости по отношению к стране, оценившей ее заслуги. Но очень скоро стало ясно, что Изабель свободно говорит на чужом языке.

Наверное, больше всех был поражен ее отец. Она читала ему черновик своей речи по-английски и ни словом не упомянула о том, что собирается произносить ее на иностранном языке.

Изабель отметила вклад в науку итальянских ученых прошлого и настоящего, в особенности Риты Леви-Монтальчини, двумя годами ранее удостоенной Нобелевской премии по медицине за исследование роли протеинов как фактора роста нервных клеток. Потом непринужденно перешла к истории самой премии Ферми.

В завершение девушка высказала свои соображения относительно моральных обязательств современного исследователя, который, как она выразилась, обязан «не только искать истину, но и делать ее достоянием всего общества».

Наградой ей стал гром аплодисментов. Если бы была такая возможность, ей бы прямо сейчас дали и еще какую-нибудь премию. Овация продолжалась несколько минут.

Как только позволили приличия, Изабель сбежала с кафедры, едва не столкнувшись при этом с профессором Де Роза. В глазах старика стояли слезы, он снова бросился целовать девушку, бормоча:

— Дитя мое, ты — восьмое чудо света, ты…

— Простите, сэр, — перебила она, — но мне нужно успеть в одно место, в течение пятнадцати минут. Вы не могли бы передать папе, чтобы он не волновался? Я быстро, к банкету вернусь.

Она так торопилась, что даже не заметила появившуюся вдалеке фигуру Реймонда.

Де Роза поздравил счастливого отца и добросовестно передал то, что просила девушка. Сообщение повергло Реймонда в панику, и он, наспех поблагодарив профессора, бросился на улицу.

И как раз успел, чтобы испытать самый большой в жизни шок: у него на глазах Изабель взобралась на заднее сиденье «Ламбретты» с худощавым юношей за рулем. Лицо мотоциклиста скрывал шлем.

Шофер лимузина дожидался на стоянке возле здания, и Рей окликнул его: