В одном из своих первых интервью Реймонд объяснил это тем, что он всего лишь хочет быть уверен, что Изабель усваивает материал. Чтобы в случае необходимости можно было помочь.

Злые языки говорили, что ей требуется помощь даже при переходе улицы. Другие грязно намекали на тайные потребности папаши.

У Рея хватало благоразумия не подавлять духовное созревание дочери. Он даже попытался обеспечить ей какую-то личную жизнь, при этом по-прежнему не спуская с нее пристального взгляда.

Беркли с полным правом мог претендовать на звание вуза, впервые занявшегося изучением кинематографа как области искусства. В конце концов, местному театру столько юных сил отдала такая кинознаменитость, как Полин Каэль.

И конечно, Реймонд хотел, чтобы Изабель посмотрела все фильмы Ингмара Бергмана.

Однажды в субботу они посмотрели подряд «Седьмую печать» и «Земляничную поляну».

— Понятия не имел, что это за кино, — признался отец, когда они, с красными глазами, выходили со сдвоенного сеанса.

— Да, — посочувствовала дочь. — Субтитры так себе.

— Ну, хотя бы можно было… — Он осекся, поскольку не совсем понял, что она, собственно, имела в виду. — Ты что, хочешь сказать, что поняла текст и без перевода?

— Не все, конечно, — беспечно ответила Изабель. — Мне кажется, ты так увлекся покупкой всех книг о Бергмане, какие только есть в наших магазинах, что сам не заметил, что среди них были две на шведском.

В который раз Реймонд да Коста был поражен безграничными способностями дочери.

В награду он повел ее в бразильскую пиццерию, где взял ей кока-колу, а себе — стакан пива.

Вокруг музыкального автомата толпилась кучка оборванных юнцов. По их возгласам можно было заключить, что все они под кайфом.

Заводила, в мотоциклетной кожанке и с заросшим подбородком, заметил отца с дочерью и стал показывать пальцем.

— Гляньте-ка, пацаны, — Гумберт Гумберт с Лолитой!

Реймонд побагровел. Он, конечно, читал Набокова, и сейчас сравнение с великовозрастным любителем нимфеток повергло его в шок.

Он вышел из себя и прорычал:

— А ну, закрой свою грязную пасть!

От чего смех лишь усилился.

— Не дрейфь, приятель. Мы тебя не заложим. Каждый волен делать со своей подружкой что хочет, так ведь?

Вены на шее Реймонда вздулись, и Изабель с ужасом увидела, как отец поднимается и начинает надвигаться на насмешника.

— Моя дочь мне не подружка, крысеныш! — рявкнул он.

— Эй, потише тут. — Парень театральным жестом поднял руки вверх. — Я же понимаю, ее по-настоящему даже не трахнешь.

Реймонд взорвался. И бросился на обидчика, который оказался если и не сильнее, то проворнее и сумел уклониться от удара.

Изабель в оцепенении смотрела, как отец замахнулся, промазал и, что-то сдавленно прохрипев, повалился на пол.

— Черт! — ахнул парень в неподдельном ужасе от того, к чему привела его некстати брошенная реплика. — Кто-нибудь вызывайте «Скорую». Старик, кажется, готов.

В один прекрасный день Рошель Таубман исчезла навсегда.

О ее исчезновении Сэнди Рейвен узнал из телефонного разговора с отцом. Как объяснил Рейвен-старший, на студии сочли, что ее имени недостает небесного ореола «звездности», и отдел связей с общественностью придумал одну хитрость.

Фамилия Таубман превратилась в Тауэр — слово, не только рифмующееся с английским «могуществом», но и вызывающее ассоциацию с высотой, на которую эту девушку непременно вознесет судьба. А поскольку звона колокольчиков не слышалось и в имени «Рошель» — скорее, по меткому замечанию одного из руководителей студии, в нем звучали какие-то материнские нотки, — то оно тоже было предано забвению, и на свет появилась актриса с совершенно новым именем и фамилией.

Сэнди пришлось пересмотреть свои пристрастия. Он больше не трепетал при имени Рошель Таубман. Отныне предметом его пылкой страсти стала Ким Тауэр.

Изменилось и положение Сэнди в ученом мире.

Для почитающих науку за религию Массачусетский технологический институт был чем-то вроде Ватикана для верующих. А работающие там многочисленные нобелевские лауреаты ничем не хуже Коллегии кардиналов.

МТИ находится в Кембридже [3] , на берегу реки Чарльз, откуда до Гарварда можно добежать бегом за несколько минут. Оба вуза неколебимо убеждены, что их студенты самые умные и талантливые во вселенной.