Если Аня чему-то и научилась за свою недолгую жизнь, представлявшую собой сплошную полосу препятствий, так это тому, что без жизнестойкости ничего не добьешься. И что даже против стальной воли вполне эффективным оружием может стать юмор. От природы ей было дано видеть в людях прежде всего хорошее, и, как ни парадоксально, она решила помочь Ольге преодолеть комплекс, проистекавший, скорее всего, из несложившейся личной жизни.

Девушка была несимпатичная. Да и слишком умной ее тоже назвать было нельзя, особенно на фоне других студентов-медиков. До появления Ани у нее никогда не было друзей — ни девушек, ни юношей. А в довершение ко всему она дымила как паровоз.

— Ты никогда не видела легкие курильщика, скончавшегося от рака? — спросила как-то Аня, кашляя от густого дыма.

— Аня, избавь меня от лекций. Я прекрасно знаю, что с медицинской точки зрения курить неразумно, — согласилась она. — Но не брошу, пока не получу диплом врача.

— Вот спасибо, — с сарказмом ответила та.

— А что тебя это так волнует? Ты же через полгода съедешь.

— Откуда такая уверенность?

— Так все съезжают.

— Не беспокойся, — весело возразила Аня. — Как бы ты ни старалась, я твердо решила, что научусь относиться к тебе по-дружески.

Прошел месяц после начала семестра, когда Ольга слегла с сильнейшим гриппом. Мало того, что Аня носила ей суп из столовой, так еще и вызвалась конспектировать для нее пропущенные лекции.

— Не понимаю тебя, Литман, — без лишних церемоний сказала та. — Мне начинает казаться, что ты и впрямь решила со мной подружиться.

— Так и есть.

— Но зачем?

— Хочешь начистоту? — Аня рассмеялась. — Врагов у меня и без тебя хватает.

Хоть в Советском Союзе Рождество отмечать было запрещено, однако даже самому деспотическому режиму оказалось не под силу искоренить дух этого праздника.

И любимые всем миром традиции Рождества попросту превратились в празднование Нового года — праздника «светского», по случаю которого наряжались елки, стены украшались еловыми ветками и люди обменивались подарками.

Правоверные коммунисты, естественно, в Санта-Клауса не верили. Однако, как ни странно, в новогоднюю ночь они с нетерпением ждали прихода Деда Мороза, который приносит детям подарки.

В тот год впервые в жизни Ольга привела домой на Новый год подругу.

Они ехали в метро, за окном одна за другой мелькали блистающие мрамором станции, и Ольга небрежно бросила:

— Думаю, ты получишь удовольствие от знакомства с моим дядей Дмитрием. Он генетик. И между прочим, член-корреспондент.

Аня остолбенела.

— Хочешь сказать, что состоишь в родстве с членкором? И ни разу не обмолвилась?

— А как я, по-твоему, попала в хирургию? — с оттенком самоиронии ответила Ольга. — Я не такая умная, как ты, мне нужна была протекция. Кстати говоря, дядя Дима у меня такой гений, что в члены-корреспонденты пробился уже в тридцать лет.

Раскрывая факт существования такого блистательного дядюшки, Ольга забыла упомянуть, что он был если и не красавец в классическом понимании, то, уж во всяком случае, общительный и сильный мужчина. К тому же холостяк.

Аня робко подала руку знаменитости и только и сумела, что почтительно выдавить из себя:

— Большая честь с вами познакомиться, профессор Авилов.

— Вот тебе на, — улыбнулся богатырь. — Прошу называть меня Дмитрием Петровичем. А кроме того, не такая уж это и честь. Надеюсь, однако, что наше знакомство будет приятным.

В доме пахло грецкими орехами и мандаринами. Сели за стол. Среди присутствующих были Ольга, ее родители и сестренка, бабушка со стороны матери, Аня и дядя Дмитрий.

Угощение было обильным и, по советским меркам, прямо-таки сказочным. Не менее дюжины холодных закусок, включая такой зимний дефицит, как свежие помидоры и огурцы, много острого и соленого. Водка лилась рекой.

Подавая горячее, Ольгина мама объявила:

— А вот за эту дивную красную рыбу мы должны поблагодарить Дмитрия Петровича.

За это дружно выпили.

Оказавшись в центре внимания, профессор принялся расписывать красоты тех мест, в которых ему довелось побывать, в первую очередь Парижа, где он только что выступал с докладом, и Стокгольма, куда ездил каждое лето по приглашению Шведской академии медицинских наук.

Будь Аня более искушенной, она, пожалуй, сочла бы профессора Авилова слишком надменным. Но сейчас, лишь недавно вырвавшись из ссылки, и то скорее телом, чем душой, она была совершенно очарована этим могучим, несомненно умным и уверенным в себе человеком.

В честь наступления Нового года выпили шампанского, и на этом застолье завершилось. Аня помогала хозяйкам убирать со стола, как вдруг ей преградила путь массивная фигура доктора Авилова.

Он смерил ее лукавым взором и спросил: