Бычков Александр Сергеевич
Шрифт:
Раздался сдавленный крик… и что-то с шумом бултыхнулось в морскую воду и забилось в руках юной русалки. Но русалка крепко держала свою добычу. Она обхватила невидимое существо своими цепкими, перепончатыми, с тонкими перламутровыми коготками на длинных пальцах, ручками, обхватила его и ножками, и не давала ему вырваться. На ощупь это было похоже на твердое живое тело, ростом никак не меньше её самой. Тело судорожно билось и пыталось оттолкнуть русалку, но его – руки или лапы? – беспомощно скользили по гладкому зеленовато-белому обнаженному русалочьему телу, покрытому склизкой скользкой слизью, как тело тюленя или моржа, а потому не могли ни за что зацепиться, даже за шею, чтобы удушить напавшую…
Наконец, биение несчастной жертвы все более ослабевало и ослабевало, пока не затихло совсем… И когда оно затихло, тут же тело стало видимым и, о ужас!, взгляду русалки предстал… тот самый юноша, которого она только днем видела мертвым на дне…
Все водянистые внутренности русалки похолодели… Только несколько часов назад она сокрушалась о смерти этого мальчика и обвиняла белобрысых фей, а сама…
Нет! Это непереносимо! Русалка, обхватив несчастное тело, тут же со всей возможной скоростью поплыла к своему плоскому белому камню и, одним быстрым движением вытолкнув (не без помощи магии, конечно) юношу на камень, сама забралась на него и принялась откачивать из него воду, делая искусственное дыхание…
Руки замком, один большой нажим на грудь, два маленьких, один большой, два маленьких, один большой, два маленьких… Мутная зеленоватая морская вода толчками выливалась из его посиневшего рта… Десять циклов и, прикосновение губ к губам, и сильный вдох воздуха в остановившиеся легкие утопленника… И снова, и снова…
Руки уже болят, по щекам струятся соленые русалочьи слезы, которых нечем и вытереть, в груди застрял плачь, а она – один большой, два маленьких, один большой, два маленьких… Десять циклов… Вдох…
"Только не умирай, человечек, только не умирай" – одна мысль вертится в голове. "Только не умирай". Но – никаких признаков жизни… Вот уже и вода больше не идет изо рта, а результата все нет и нет…
"А может правы эти белобрысые летуньи, может, действительно есть Создатель неба и земли, может, только Он здесь в силах помочь…" – в отчаянии подумала юная русалка и, завершая сотый цикл нестерпимо уставшими руками, она всей своей мыслью обратилась к Нему – ведь никакая магия на свете, – хоть русалочья, хоть феина, – не может вернуть в этот мир уже умершего!
– Создатель! Если Ты есть, пусть этот юноша оживет, а я больше никогда и никого топить больше не буду! Честно-честно! Помоги же мне, Создате-е-е-е-ель! – мысленно закричала юная русалка и прикоснулась своими красными как кораллы губами к синим от холода губам юноши, чтобы вдуть очередную порцию воздуха в легкие утопленника, как… его губы ожили и отреагировали на прикосновение, а потом удивленно открылись большие небесно-голубые, как горные озерца, глаза…
…Когда, наконец, юная русалка отпустила губы утопленника – а это произошло, мягко говоря, весьма не скоро… – он уже окончательно пришел в себя…
– Кто ты? – только и произнес он сдавленным шепотом, торопливо освобождаясь из-под склизского русалочьего тела, лежавшего на нем и отползая на другой край белого камня.
– Кто-кто… Как видишь, дева морская, кто ж ещё тут может быть за полночь… – и русалка гордо расправила свои роскошные зеленые, как морские водоросли, волосы, перепончатыми пальцами и соблазнительно "стрельнула" своими глазками в юношу. Но эффект был совершенно обратным.
Он покраснел как мак и закрыл лицо руками, а потом отвернулся вообще.– Как? Не нравлюсь? – чуть не взвизгнула, но вовремя перешла на "громкий шепот" морская дева и обиженно надула губки и даже всхлипнула. – Я, между прочим, тебе жизнь спасла, а ты…
– Ну что ты… – прошептал юноша, по-прежнему смотря себе под ноги. – Ты только оденься во что-нибудь – не могу смотреть на тебя… Совестно как-то…
– Ой! А я и не думала, что люди-то такие стеснительные… Моряки так наоборот – таращатся на меня во все глаза – дырку глазами протерли… А ты… Ну да ладно, сейчас – юная морская дева бесшумно нырнула обратно в пучину, но тут же показалась её голова и бело-зеленоватые круглые плечи. – Смотри у меня – сбежишь – подниму такой крик, что все "ЖАЛО" сюда явится… Ух! – и погрозив Люку – а это был без сомнения – Люк – пальчиком с острым коготком, нырнула опять в пучину…
Люк же лег на ещё теплый, нагретый за день солнцем, белый камень, совершенно не думая о побеге, и… просто уснул – шутка ли – полсуток плыть по морю, да ещё и побывать чуть ли не на том свете…
А на закате луны у белого камня раздался тихий всплеск и, истекая водой, на него забралась морская дева, облаченная в роскошное облегающее зеленое платье из водорослей, на голове – роскошная жемчужная диадема, а на шее – прекрасное ожерелье из красных кораллов – прямо под цвет губ…
– Смотри, человечек, теперь, небось, не совестно будет… Ой, уснул… Намаялся, бедненький… Рыбка моя… – нежно проворковала морская дева и погладила перепончатой лапкой лицо Люка. – Ну, раз ты заснул, то сам виноват – утащу тебя в такое логово, что пусть все "ЖАЛО" ищет – не найдут!