Потом Пруденс увидела на вешалке свою новую ночную рубашку. Карен знает, что она ее не надевала? Это объявляет о том…

О том, чего не случилось, но что могло произойти?

Схватив ночную рубашку, Пруденс надела ее поверх сорочки, довольная, что теперь закрыта от шеи до запястий и пальцев ног. Надев эту броню, она открыла дверь в гардеробную. Там у окна сидела Карен и шила.

Девушка вскочила:

— Воду, миледи? Завтрак?

Карен выглядела гораздо лучше в сидящем по фигуре сером платье с черным фартуком и чепцом лучшего качества, чем вчерашний. Возможно, она вымылась, поскольку выглядела выскобленной до последнего дюйма. Кто-то в доме постарался сделать ситуацию более приемлемой, и это обнадеживало.

— И то и другое, — сказала Пруденс. — Воду сейчас, а завтрак в будуар для графа и меня.

От одних этих слов она зарумянилась.

Служанка присела в реверансе, а потом удивила Пруденс тем, что вышла через дверь в углу комнаты. Когда Карен удалилась, Пруденс осмотрела потайную дверь, которая оказалась вровень со стеной и покрашена в тот же цвет. Открыв ее, Пруденс увидела простую лестницу, ведущую вниз. Это позволяло личной прислуге входить и выходить, не беспокоя хозяина или хозяйку.

Карен раньше этой лестницей не пользовалась, она, наверное, чистила каминные решетки и скребла пол, до того как поднимутся хозяева, и об этой лестнице не знала.

Сундук привезли ночью? Пруденс открыла шкаф. Увы, в нем были лишь те вещи, что она купила на рынке, но запахи Артемис исчезли. Теперь пахло не особенно приятно — вероятно, чтобы отпугнуть моль, — но в этом запахе не было призраков прошлого. Пруденс нашла чистую сорочку, чулки и отнесла их в спальню.

Карен вернулась той же дорогой и налила в таз горячую воду.

— Поставь ширму вокруг умывальника, пожалуйста. Я предпочитаю умываться без посторонних глаз.

Возможно, утонченную леди не волнует, что горничная видит ее раздетой, но Пруденс это волновало.

Когда служанка выполнила ее просьбу, Пруденс зашла за ширму и сняла одежду.

— Кто-нибудь учил тебя быть горничной? — спросила она.

— Да, миледи. Вдовствующая графиня. То есть мисс Хопкинс, ее горничная, миледи.

— Любезно с ее стороны.

Это свидетельствует в пользу настоящей вдовствующей графини?

— Да, миледи. И со стороны миссис Инглтон, которая велела ей это сделать.

Ах да, экономка. Не так обнадеживает, но лучше, чем всеобщая враждебность.

Пруденс мылась как могла быстро, размышляя, как это легко для графини.

— Кто-нибудь был недобр к тебе?

— Я знаю, что некоторые жаловались миссис Инглтон, но она их отчитала. Пусть говорят что хотят, — дерзко сказала Карен. — Они все теперь должны называть меня «миледи».

Пруденс вздрогнула. Она чувствовала, что пандемониум нарастает.

— Пожалуйста, мою чистую сорочку, Карен.

Сорочка повисла на ширме. Пруденс надела ее, потом вышла надеть корсет, который Карен начала зашнуровывать на спине.

— Он очень красивый, миледи, — сказала девушка и спохватилась. — Простите, миледи, я не должна болтать.

— Я тебе скажу, когда болтать, а когда нет. Я буду рада узнать об этом доме.

Служанка, однако, не поняла намека.

Когда корсет был зашнурован, Пруденс повернулась надеть нижние юбки, но поймала взглядом свое отражение в зеркале. На голове у нее просто птичье гнездо, а здесь до сих пор нет гребня! Но потом она увидела на туалетном столике щетку и гребень.

— Чье это?

Если это вещи Артемис, она к ним не прикоснется.

— Ваше, миледи. Миссис Инглтон дала. У нее есть запас для гостей. Расчесать вам волосы, миледи?

Пруденс немного нервничала из-за этого, но юная служанка действовала очень мягко. Вскоре Пруденс сама взялась задело. Она энергично расчесывала волосы и распутывала узлы, вздрагивая не от боли, а от того, какой ее увидел проснувшийся Кейт.

— Ваше сиятельство! — ахнула Юфен.

Обернувшись, Пруденс увидела вошедшего Кейта.

Несмотря на прошедшую ночь, она положила руку на грудь, сознавая, как корсет приподнимает ее бюст над вырезом, а голые ноги видны из-под сорочки, едва прикрывающей икры.

— Прелестный вид, — улыбнулся Кейт.

На нем был другой халат, на этот раз зеленый, но явно надетый поверх рубашки и бриджей.

— Можешь идти, — сказал Кейт Карен, которая присела в реверансе чуть не до земли и выбежала. Он забрал щетку у Пруденс. — Позволь мне.

— Тебе не…

— Это запрещено? — Кейт мягко провел щеткой по ее волосам, которые теперь были почти гладкими. — На ферме я наблюдал, как ты расчесывала волосы, и был очарован.