Эльма подняла бровь от удивления.

– Ну что ж, – промолвила она, сделав паузу, – после всего пережитого вам, в конце концов, нужно было развеяться. Одна ночная прогулка по Парижу, думаю, не принесет вам вреда, если, конечно, вас не видел кто-то из знакомых. – Эльма нахмурилась: – О Боже! Надеюсь, вас действительно никто не видел?

– Нет, – поспешно заверила ее Гвен, – я не встретила ни одного знакомого.

Эльма облегченно вздохнула:

– Ну, в таком случае не произошло ничего страшного. Однако считаю, дорогая, что нам пора уезжать отсюда. Сестры мистера Рамзи давно зовут нас пожить в деревне. На мой взгляд, нам следует принять их приглашение. Мы могли бы поехать в Корнуолл или на остров Гернси, выбирайте.

– Тетя Эльма, – осторожно начала Гвен, – мне кажется, вы плохо понимаете, что со мной происходит. Мне не грозит нервный срыв, я прекрасно чувствую себя. Прошлой ночью мы…

– Ладно, ладно! – Эльма замахала на нее руками. – Довольно. Давайте лучше поговорим на другую тему. Вам, наверное, интересно, что именно мы празднуем сегодня? Я сейчас сделаю вам приятный сюрприз, дорогая. Во-первых, надо сказать, вы счастливо отделались от виконта. Он недостоин вашей любви, и вам не следует винить себя зато, что этот мужчина бросил вас. Но я должна сообщить вам, что виконт не совсем пропащий человек. Да, он негодяй, но не вор! Посмотрите, что он передал леди Литтон перед своим отъездом.

Эльма взяла что-то из шкатулки и показала Гвен.

– Да, да, дорогая! – весело поглядывая на опешившую подопечную, воскликнула Эльма. – Это ваше кольцо, возьмите его. Я знаю, как много оно значит для вас.

Гвен с трепетом взяла тяжелое прохладное кольцо, положила на ладонь и провела по нему пальцем, ощупывая знакомые бороздки. Это действительно была семейная реликвия! Правда, золото отливало каким-то новым блеском, как будто от контакта с кожей Пеннингтона оно слегка потускнело.

Лицо Эльмы сияло. Она наверняка ожидала, что Гвен сейчас ударится в слезы или упадет в обморок от счастья. Однако Гвен вела себя сдержанно, хотя и была искренне рада, что ей вернули кольцо. Это как будто компенсировало ей моральный вред, избавляло от пережитого позора.

Глядя на кольцо, Гвен думала о том, что ему, наверное, пришлось много попутешествовать и пережить немало приключений.

– То, что я отдала его Томасу, не было моей ошибкой, – сказала Гвен. – Вина целиком и полностью лежит на нем. Я же не знала, что он предаст меня.

– Разумеется, кто же это знал? Зато кольцо наконец-то вернулось к вам, и теперь вы можете выбросить из головы всю эту историю. Поверьте мне, в мире очень много холостых мужчин; будет и на вашей улице праздник. Представьте на минуту, что в Лондоне вы встретите молодого красивого джентльмена, который безумно обрадуется вашему знакомству! А возможно, кто-то из знакомых вам холостяков уже ждет не дождется вашего возвращения в Англию, мечтая о том, чтобы такая богатая девушка, как вы, осчастливила его.

Гвен рассмеялась. Действительно, женихов привлекало в ней только богатство. Гвен давно уже убедилась в этом. Эльма не замечала, какая горькая ирония содержится в ее словах.

– Я все еще остаюсь при своем мнении относительно женихов и замужества, Эльма. Я не хочу снова погружаться в эту карусель ухаживаний и сватовства, надежд и разочарований. Мне хочется еще какое-то время побыть здесь во Франции.

Эльма надула губы. При этом вокруг ее губ и в уголках глаз собрались морщинки, которые она так ненавидела и всячески пыталась скрыть.

– Гвен, будьте благоразумны. После того, что произошло сегодня ночью, я не могу позволить вам оставаться здесь.

– Да, я вас понимаю, – промолвила Гвен и, поднеся чашку к носу, вдохнула приятный запах чая со сливками.

Аромат бергамота всегда напоминал ей об отце, который так пристрастился к чаю с этой добавкой, что вся его одежда пропахла ею. В молодости он вынужден был пить третьесортный китайский чай, который к тому же сильно разбавляли водой из экономии. Поэтому отец Гвен заявлял, что, только сколотив состояние и имея возможность жить в роскоши, он открыл для себя настоящий вкус чая. «Какой чудесный напиток! – говорил он. – Ни один химик не сможет изобрести искусственную замену настоящего чая».

Вздохнув, Гвен поставила чашку на стол.

– Вам, Эльма, нет необходимости оставаться со мной. Я уже взрослая и вполне обойдусь без опеки.

Глаза Эльмы стали круглыми от изумления.

– О Господи… Не хотите ли вы сказать, что собираетесь остаться одна в Париже?

– А что здесь такого? Я видела женщин моего возраста, которые разгуливали по здешним улицам одни, без сопровождающих, – сказала Гвен и замолчала, пораженная мыслью о том, что при всем своем богатстве она не чувствовала себя независимой. – Я видела, как эти женщины пили напитки, стоя у киосков на вокзале. Они не стеснялись покупать даже бренди! Причем многие из них были хорошо одеты и выглядели респектабельными.