Впрочем, на эту тему можно долго рассуждать… Что касается душевного здоровья Виталия, я бы сказал так. Виталий знал и ощущал то, что выходило за рамки понимания людей, ставивших ему диагноз. И поэтому для них он являлся психом… Хотя, умные врачи понимают, насколько порой условны бывают эти критерии. Тот же Василий Иванович, помню, как-то в разговоре со мной пошутил: степень сумасшествия пациента зависит от степени сумасшествия врача. Профессиональный цинизм, так сказать.

— А вот лично для вас? Насколько Сизоненко был болен? — София зажмурила один глаз, словно целилась из пистолета в мишень. — Его запискам можно доверять?

— Относительно.

— Как? Я заплуталась.

— Чего? За-плу… — не понял священник.

— София, для краткости, объединила два слова, — быстро вмешался Михаил. — "Заблудилась" и "запуталась".

— А-а, запуталась…Ты же ученый, София, помни о диалектике. Лично я не думаю, что Виталий был сумасшедшим. Но фантазией он обладал буйной. Что называется, без тормозов. Стремясь придать своим воспоминаниям логическую стройность и непротиворечивость, он вполне мог что-то домыслить. Ведь его воспоминаниям тысячи, если не десятки тысяч лет. К тому же они фрагментарны… Представьте, что наши воспоминания, это некие потоки, сдерживаемые в отведенном русле плотинами. Моледа разрушила в мозгу Виталия эти плотины, и все воспоминания хлынули одним бурным потоком. Бедный Виталий пытался этим потоком как-то управлять, но…

— Если бы знать верно, что он помнил, а что домыслил, — София в задумчивости поводила чайной ложечкой внутри пустой кружки, будто размешивала сахар.

— По моим представлениям о мироздании, — заявил Михаил, — я скорее готов поверить в само существование хронотов, чем их в космическое путешествие.

— А ты до сих пор сомневаешься в том, что хроноты существуют? — София усмехнулась. По ходу беседы она оживилась, к ней вернулась непосредственность.

— Да. Пока собственными глазами не увижу — не поверю.

Произнеся эту фразу, Михаил обвел собеседников задиристым взглядом.

— Ох, Миша, не буди лихо, пока оно тихо, — почти под нос пробормотал отец Григорий. София внимательно посмотрела на священника и инстинктивно поежилась.

— Миша, а чем тебе не нравится версия космического путешествия? Ведь это так обычно.

— Обычно? Пока еще лишь для фантастических романов. Ну, перелет с одной планеты на другую, предположим, реален. Даже в другую галактику — чем черт не шутит. Но вероятность встретить в космосе абсолютно идентичных братьев по разуму равна нулю.

— Не равна нулю, а стремится к нулю, — поправила София. — Это не одно и тоже. Вселенная бесконечна, и в ней допустимы любые комбинации вариантов.

— Это математически. А на практике, в реальной жизни, это одно и тоже. Что ноль, что ноль целых и какая-нибудь одна миллионная. Не верю я в то, что хроноты были инопланетянами.

— То есть, Сизоненко все выдумал? Но тогда откуда взялись хроноты?

— Не знаю, — Михаил помолчал. — Может, их и вообще не было. И нет. Черт его знает!

— Не чертыхайся всуе, — отец Григорий поморщился. — Но в чем-то ты, возможно, и прав. То, что жители Планеты, о которой писал Сизоненко, нашли в космосе братьев не только по разуму, но и по телу, мне тоже представляется сомнительным.

— Но тогда откуда взялись хроноты? — нетерпеливо повторила вопрос София.

— Мне приходила в голову одна ненаучно-фантастическая теория, снимающая многие противоречия. Но это… всего лишь предположение. Меня гораздо больше интересует сегодняшний день и та составляющая в сочинении Сизоненко, которую можно считать реально существующей. Как бы Михаил не сомневался в ее существовании.

Из прихожей на веранду, через открытую дверь, донеслись негромкие аккорды токкаты Баха.

— Это у ворот, звонок, — пояснил священник и повернул голову в сторону улицы. — К нам кто-то пожаловал.

— Я совсем забыла сказать, — сбивчиво проговорила София, водя указательным пальцем по столу. Уши у нее порозовели. — Не помянула. Я, наверное, знаю, кто приехал…

— Значит, убита одним ударом?

— Одним. При этом, в общем-то, не смертельным, если оказать своевременную помощь. Но кровопотеря при таком ранении большая, поэтому надо торопиться. Получается, не успели.

— Как ты думаешь, сколько времени она еще жила после ранения?

— Ориентировочно: от получаса до часа.

— Ты уверен?

— Я же не экстрасенс, товарищ полковник, — эксперт развел руками. — Вскрытие покажет.

— Это все?

— Ну, вот еще, обратите внимание. На левой руке, на внутренней стороне локтевого сустава, порез. Похоже, девушка пыталась закрыться рукой…