Одну разбойницу взяли фактически с поличным. Соседка увидела, как из квартиры, где жил антиквар, выходит какая-то незнакомая женщина. Соседка попыталась ее задержать — та в бега. Соседка выскочила на улицу и увидела двух парней из пожарной охраны. Окликнула их — они побежали за преступницей. Догнали ее через пару кварталов… Там была одна странная деталь. Когда эту женщину догнали, то она уже не скрывалась. Сидела на тротуаре рядом с замерзающей девочкой. Вроде даже как помощь пыталась ей оказать. Странно, да? И у нее тоже потом оказался провал в памяти…

Тогда, как дед рассказывал, выдвинули версию, что все эти женщины входили в состав одной банды. Видимо, был у них какой-то организатор и руководитель… Но его так и не нашли. Никто из подозреваемых ни в чем не признался. Так всех и расстреляли… Что скажешь, Юрий Константинович?

Рогачев хмыкнул, с прищуром посмотрел на Углова:

— Истории, конечно, любопытные. Поведение подозреваемых похоже на поведение людей, чьи тела покинули клозы. Вернее, моледы. Если бы я подобное преступление расследовал, мне бы такая версия в голову пришла. Но ты-то как сообразил увязать эти случаи с моей историей? Неужели вот так сразу вспомнил и сообразил? И мне поверил?

— Нет. Так бы сразу я не увязал — не Шерлок Холмс, чай, и не Штирлиц. Но, во-первых, был же еще этот санитар-убийца, Петрухин. У него тоже провал в памяти случился, притом натуральный. По крайне мере, если врачам верить. Под суд его отдать мы так и не смогли, несмотря на железные улики, — экспертиза подтвердила невменяемость…

Во-вторых, я тебе еще не все рассказал, не все детали. Там, в деле ювелира, была еще одна особенность. Когда нашего стоматолога-убийцу посадили, через несколько месяцев некий парень попытался сбыть украденную драгоценность. Он ее принес в скупку, а нам заведующий сообщил по ориентировке. Парня арестовали. Дома у него нашли еще несколько драгоценностей из коллекции убитого ювелира… Парень ни в чем не признавался. Но на память при этом (обрати внимание) не жаловался. Просто отказывался давать показания.

А потом произошло следующее. Этот парень подрался в КПЗ с сокамерником. Так, мелким воришкой. Вроде бы дело обычное, кого удивишь дракой между сокамерниками? Необычными оказались обстоятельства драки. Наш парень не просто подрался, а набросился на сокамерника и покусал того до крови. При этом набросился ночью, когда тот спал. И уже после этого у парня случился провал в памяти…

— А что произошло с покусанным?

— Покусанным? Получил свой срок. Кажется, год ему дали. И как бы не условно — у него первая ходка была… Вот, когда я деду всю эту историю рассказал, не только про провалы в памяти, но и про укусы, дед и вспомнил про серию преступлений в блокадном Ленинграде. Почему? Да потому что там присутствовал схожий момент.

Одна из арестованных женщин-разбойниц, убившая коллекционера, первоначально на провалы в памяти не жаловалась. Та самая женщина, которую задержали пожарные около замерзающей девочки. Просто отмалчивалась, ничего не говорила. Но потом она, спустя какое-то время, улучив момент, набросилась на женщину-конвоира и искусала ее до крови. А уже затем у этой преступницы случился провал в памяти. Вот, исходя из этого…

— Стоп-стоп, подожди, попробую разобраться, — Рогачев остановил Углова, подняв ладонь. — Ты хочешь сказать, что убийства в Ленинграде совершала женщина-клоз? Сначала она вселялась в подходящую женщину, которая имела непосредственный доступ к коллекционеру. Потом убивала коллекционера, грабила его. Награбленное куда-то прятала. После этого перемещалась в другое "тело". А женщина, телом которой моледа пользовалась ранее, попадала в руки милиции, как преступница. Так?

— Именно так.

— А в случае с тем клозом, который покусал женщину-конвоира, моледа не успела замести следы, перебежав в новое "тело"?

— Верно. Убив коллекционера, женщина-клоз не смогла поменять "тело" из-за бдительной соседки. Времени не хватило. Возможно, она хотела переместиться в тело замерзающей девочки, которую встретила на улице, но не успела. Или побоялась, что девочка слаба и может умереть от истощения. Тут подбежали пожарники. Женщину-клоза арестовали и посадили. Выбрав подходящий момент, она переместилась в "тело" конвоира. Все логично и связно. Если допустить, что моледы существуют в действительности.

— Я-то, грешным делом, в этом уже не сомневаюсь, — Рогачев подозрительно покосился на собеседника. — Да-да, не сомневаюсь. Думай, что хочешь. Дело ведь не только в моем личном опыте. Есть и много косвенных доказательств: в виде обрядов, легенд…

— Например, истории про вампиров?

— Это самое очевидное… Вот, к примеру, возьмем обычай клясться на крови, или обычай "кровного братства". Если подумать, то это очень удобный и легитимный способ переместиться в другое тело. Или обряды захоронения. В Древнем Египте и Месопотамии, да и не только, как ты знаешь, существовал специфический обряд мумификации трупов. Перед этим длительное время труп не хоронили, с ним проводили различные процедуры. Если ты, например, египетский фараон-клоз и опасаешься внезапной смерти, обычай "выдерживать" труп перед захоронением дает возможность твоим единомышленникам произвести "воскрешение" моледы… И наоборот. Те же христианские обычаи хоронить покойного, а перед этим устраивать около него ночные посиделки, затрудняют доступ к телу.

— Ты намекаешь на то, что это антиклозовский обычай?

— Ну да. Люди ведь не дураки, накапливают опыт, наблюдения… Они с древних времен подозревали существование каких-то зловещих сил и пытались обезопаситься. В меру своих представлений и возможностей, естественно. Возьмем обычай сжигать тело умершего. В этом случае "воскрешение" любого вурдалака невозможно по определению…

— Что ж, резон в подобных рассуждениях есть.

— Так, значит, ты мне веришь, Степан Александрович?

Углов кашлянул в кулак. Выдержал паузу.