После того, как София сбежала утром от Гомеса, Максимов понял — ситуация дает ему возможность сорвать двойной куш. С одной стороны, он знал — Гомес снова придет к нему за помощью. А это означало, что будет кому продать информацию. Но Максимов не был бы Максимовым, если бы не попытался выжать из ситуации максимальную прибыль. В голове у него созрел простой, но эффективный план…

— Так, все-таки, — с нажимом произнес Гомес, — нельзя ли получить информацию раньше? Видите ли, эта девушка нам нужна срочно. Нас могут опередить.

— Да? У вас есть конкуренты? Могли бы и предупредить меня.

— Это не так важно… Для вас. Ваше дело — добыть сведения.

— Не скажите. В подобных условиях наш риск возрастает.

— Я же сказал — мы заплатим.

— Не нервничайте. Просто я бы мог выделить своих людей вам в помощь. Разумеется, за отдельную плату. Когда в дело вступают сильные конкуренты…

— Мы сами справимся.

— Вы уверены?

Максимов снял с подставки черепаховый нож для разрезания бумаги, показал его Гомесу:

— Этот нож когда-то принадлежал моему покойному отцу. А ему от матери досталось, бабуси моей. Ценная вещь, антиквариат, — видите, инкрустация на ручке? Но дело не в этом… Если посмотреть — нож достаточно прочный. Он разрежет не только бумагу, но и, например, батон хлеба. Более того, если изловчиться, им можно зарезать человека. Но прочность любого предмета имеет пределы. Я, например, — Максимов взял нож в обе руки и слегка согнул, — могу без особого труда переломить его надвое.

— К чему вы мне это рассказываете?

— К тому, что надо уметь рассчитывать свои силы. У нас, у русских, говорят: сила солому ломит. Вы уверены, что ваших сил хватит, чтобы справиться с ситуацией? И вы не сломаетесь, как этот нож?

— Уверен. Не навязывайте мне ваших услуг. Так, когда будет информация?

— Я же сказал, что мы постараемся уложиться в кратчайшие сроки. Будьте на связи. Непосредственный контакт с вами будет поддерживать мой помощник, Сергей. А у меня сегодня еще дела в Смольном. Выход на улицу сами найдете?

— Не заблужусь, — буркнул Гомес.

Как только испанец покинул кабинет, Максимов тут же вызвал помощника.

— Сергей, девчонка под контролем?

— Так точно.

— Все там же?

— Да. На даче у Рогачева.

— Кто пасет?

— Моня со Стеклом. И пара быков на подхвате.

Максимов поморщился:

— Думаешь, справятся?

— А чего? Дело-то простое.

— Простое, да не совсем. Надо бы тебя самого послать. Да уже времени нет… Ладно. Слушай сюда. Вот это — контакты Гомеса. Позвонишь ему и сообщишь информацию о местонахождении девчонки. Но только после того как…

Софию разбудила надоедливая муха. Сначала она просто жужжала, пробиваясь к сознанию девушки сквозь завесу отрывистых и невнятных сновидений. Они навалились на Софию почти сразу, как только она заснула под утро, осилив до конца рукопись Сизоненко. Последние страницы девушка дочитывала, мужественно борясь со сном и еле различая серые буквы сквозь слипающиеся ресницы. Но все же дочитала — история хронотов, описанная сумасшедшим писателем, сразу захватила пытливый ум молодого ученого.

Как только речь в романе зашла о клозах, София поняла смысл фразы Юрия Константиновича "Прочтете — и вам многое станет ясно". Клозы! Об этих загадочных существах упоминалось и в рукописи монаха Каетано. Правда особых сопоставлений София сделать не смогла, да и не успела. Маловато было фактов для обобщения, и сон сморил. Сон тягучий, липкий — и вязкий, словно болотная трясина. Сквозь него София слышала, как кто-то заходил несколько раз в комнату, но не могла разорвать тенета морока. Потом начала жужжать муха. Жужжала, жужжала и, вконец обнаглев, стала садиться на лицо. И разбудила-таки, мерзавка…

София не сразу вспомнила, где находится. Спустив ноги на пол, какое-то время дремала, выпутываясь из паутины сна. Так ее с детства приучила бабушка Софья. "Если хочешь побыстрей прогнать сон, — говорила бабушка, — не лежи колодой, а ворочайся, дрыгайся, как лягушка. И присаживайся, как получится, не валяйся. Сон, он какой? Лежащих ласкает, сидящих обнимает, к стоящим — прислоняется, а от идущих — бежит".

Только протерев глаза, София до конца вспомнила события последних суток. В первое мгновение она расстроилась. Но уныние длилось недолго. За окном щебетали птицы, теплый солнечный луч, проникая сквозь щель в занавеске, легко трогал обнаженное плечо… В маленькой, но уютной комнатке со старым шкафом в углу, девушка чувствовала себя спокойно, словно в детстве. Она повела глазами и увидела на спинке стула цветастый сарафан.