Вовка мигом поставил продуктовую сумку на крыльцо и, кинувшись к обидчикам, Толкнул долговязого в глубокий сугроб.

— Ты что, Сучок, одурел? — закричал Вовка. — Он ведь живой, ему больно!

Говорливая ватага присмирела: ждали недобрых последствий. Но Сучок поднялся, стряхнул с пальто снег и отошел в сторону. Вовки он побаивался, поэтому-то в драку с ним не полез, притих.

— Чья собачка? — спросил Вовка у ребят.

— Так ведь бездомная, — хмуро ответил Сучок.

— А вы и рады поиздеваться над бездомной, — с укором произнес Вовка.

Он осторожно подошел к щенку и ласково погладил его по жесткой оранжевой спинке. Вовка потом всех уверял, что щенок в этот миг тяжело вздохнул.

Ребята вплотную придвинулись к Вовке и щенку.

— Он грязный, — с гримасой отвращения сказал Сучок.

— Ты не чище его, — отрезал Вовка и, подхватив на руки щепка, унес его с собой.

Квартира пустовала: родители еще не вернулись с работы. Вовка быстро разогрел в ванной воду и вымыл щенка с мылом. Потом накормил его горячей лапшой. А когда в углу прихожей он устроил рыжей бездомнице мягкую постельку, зеленые глаза щенка наполнились светлой влагой благодарности.

Вечером мама была очень сердита. Она никак не хотела, чтобы в ее чистенькой, уютной квартире бегал кто-то на четырех лапах. И хоть папа уговорил оставить пока Рыжика под крышей, мама все равно весь вечер дулась.

Зато весело бывало, когда родители уходили из дома по своим повседневным делам, а Вовка приходил из школы. Друзья носились по квартире как угорелые: Вовка прятался, Рыжик искал его и всегда непременно находил.

Но мама этой дружбы между ними не признавала. Она продолжала дуться, хотя Рыжик никаких пятен, порочащих его собачье достоинство, на полу не оставлял. Он был умен и чистоплотен, потому что Вовка часто выводил его на свежий воздух прогуливаться.

И тогда папа подсказал Вовке одну заманчивую мысль…

Начались усиленные, изнурительные для друзей тренировки. И однажды, когда мама вернулась вечером с работы, Рыжик прямо к ее ногам поднес домашние мамины туфли. Вовка с папой были в восторге.

— Все вы трое подлизы, — неожиданно засмеявшись, сказала мама и в ужин впервые сама положила в чашку Рыжика вкусную куриную косточку.

Сразу всем классом на экскурсию, вот здорово! Да еще куда — на строительство нового завода! У Вовки воробьем прыгало в груди шальное от радости сердечко. Да и у всех мальчишек, почитай, тоже.

Стройка поразила ребят обилием машин и механизмов. Ревели моторами мощные бульдозеры. Кланяясь ковшами, вгрызались в неподатливый грунт экскаваторы. Позванивая, как трамваи, передвигались возле огромных корпусов будущего завода башенные краны.

— А у меня здесь папа техником работает, — сказал Вовка своему дружку Сене Кузину. — Красота, а?

— Известное дело! — восхищался с Вовкой и Сеня Кузин.

Руководитель экскурсии, инженер строительного треста, повел ребят по пролетам цехов. Здесь велись уже отделочные работы. Каменщики заканчивали кладку переборок, бетонщики заделывали цементный пол, маляры белили высокие потолки. По стенам монтажники укладывали пучки электрических кабелей.

— Потом тут установят станки, оборудование, и этот механический корпус оживет, станет давать продукцию, — объяснял на ходу инженер.

На втором этаже Вовка с Сеней Кузиным задержались около каменщиков. Трудно было уследить за быстрыми движениями рук звеньевого, который так ловко клал кирпичи, что две девушки едва успевали подносить материал к месту кладки.

— Пошевеливайтесь, девчата, — то и дело поторапливал звеньевой подсобных работниц.

— И так умаялись, — жаловались девушки.

— Два раза говорил прорабу, чтобы подъемник поставили, — недовольно проворчал звеньевой.

Он весело взглянул на ребят, подмигнул:

— Нравится наше ремесло?

— Ничего, — кивнул Сеня Кузин.

— А тебе не по душе? — повел глазами звеньевой в сторону нахмурившегося Вовки.

Вовка, что-то трудно обдумывая, спросил:

— Подъемник — это чтобы для вас поднимать кирпичи?

— Конечно…

— А почему прораб не позаботился об этом?

— Вен ты, брат, о чем, — пытливо посмотрев на Вовку, произнес звеньевой. — Видно, у прораба руки еще не доходят до нас…

— Да ведь тяжело же на носилках-то кирпичи таскать, — с чувством оказал Вовка.

— Верно, тяжело, — согласился звеньевой. — И невыгодно, времени много отнимает ручной труд… Ничего не попишешь, бывают и в работе прораба ошибки, вроде как у вас двойки.

Звеньевой смешливо еще раз подмигнул Вовке и снова замелькали в его проворных руках краснощекие кирпичи.

После экскурсии ребята расходились по домам довольные. А вот Вовка все что-то угрюмовато морщил лоб.

Вечером, за ужином, отец, узнав, что он побывал на их огромной стройке, удивленно спросил: