Вот почему под деревьями и на полянах травы не было! Потому что вокруг расстилалась не земля, а болотная жижа, прикрытая упругим слоем из сплетенных между собой еловых игл.

Потом то же самое Купер проделал с другой стороны тропы.

Трясина оказалась и там, хоть и немного мельче.

На Виктора, как говорится, вдруг, снизошло прозрение: он понял, что чуть, было, не сделал ужасную глупость, решив сойти с тропинки. Одновременно с этим развеялись все его страхи, — Купер не превратился в зомби, он просто хотел предостеречь его от беды.

Парню вспомнились слова старухи: «Не стоит сходить с тропы. Вокруг — либо колдовской лес, либо — предательская трясина».

«А, значит, колдовство-то все-таки есть?!» — возликовал, было, Виктор, но, видимо, что-то в нем уже переварило некую информацию, вернув объективизм в оценку действительности.

Теперь ему уже не мерещились кровожадные каннибалы, порожденные испорченной заклятиями частицей мира. Вместо этого он видел аномальную землю и пару ученых, прибывших сюда исследовать ее. Исследование, эксперименты — такова деятельность этих людей.

Парню показалось, что не будет лишним, если и ему тоже опять взяться за свою работу.

— Спасибо, что остановили, — сдавленно сказал он. — Тут, действительно, надо быть осторожнее. Но, если на лесные просторы мы теперь рассчитывать не можем, все равно тропа-то остается. Она довольно широкая… Надо бы прогнать по ней вездеход, — испробовать возможно ли будет здесь ехать на машине. Как думаете?

— Может, там, дальше, попадутся сужения? — оценивающе глянул на землю ученый.

— Наверняка будут, — заверил его Виктор.

— У нас не много времени на борьбу с бездорожьем, — Купер задрал рукав ветровки, чтобы оголить циферблат наручных часов, сам же в это время подумал: «Пусть времени не хватит, и нас на болоте застигнет ночь! Но я должен был сказать эту фразу, чтобы парень меня ни в чем не заподозрил».

— А мы далеко соваться не будем, — выдвинул альтернативное предложение Виктор. — Как только найдем место для разворота, — сразу обратно рванем. Ну а если и такового не встретится, задним ходом выкарабкаемся.

Купер еще раз посмотрел на тропу, после чего отреагировал:

— Ну, ладно. Подгоняй машину. Попробуем проехать.

И они поехали. Медленно, осторожно.

Иногда вездеход раздвигал широким кенгурятником ветви деревьев, иногда левые или правые колеса соскальзывали с прочного грунта и окунались в болотную жижу. В такие моменты у Виктора замирало сердце. Он мгновенно притормаживал, подключал понижающую передачу в раздаточной коробке и, с пронзительным ревом двигателя, выводил автомобиль обратно на дорогу.

Поначалу парню казалось, что болото, вскоре, должно «сожрать» лес. Еловые (царские) массивы у начала тропы — не в счет, — там проходила граница этого самого леса и топей, у границ же всегда существует некая полоса перехода, на которой могут присутствовать, взаимно переплетаясь, фрагменты двух соседствующих стихий, которые, в перспективе, сменяют одна другую. Но «сжирания» не происходило.

— Что-то эта местность и на болото не похожа. Я думал, в трясине деревья вообще не растут, а здесь их — тьма тьмущая, хоть они и редко стоят друг от друга, — высказал, наконец, свои наблюдения Виктор, когда колеса вездехода в очередной раз (но теперь — особо крепко) окунулись в топь, и он, уже по привычке выглядывая из окошка машины, чтобы наблюдать: как «Ниве» проще выкарабкаться из грязи, попутно опять осмотрел просторы раскинувшегося вокруг елового леса (так все воспринималось намного лучше, нежели через лобовое стекло машины).

— А ты был на многих болотах? — поинтересовался Купер.

— Вообще ни на одном. Кроме этого, разумеется, — парень втянул голову обратно в салон автомобиля, чтобы защититься от поднимаемой буксующими колесами тучи грязных брызг.

— Я — тоже, — улыбнулся американский ученый. — Поэтому не могу ответить на твой вопрос. Но, если тебе интересно просто мое субъективное мнение, я думаю, настоящая трясина, — далеко впереди.

— Ладно, будь, что будет, — Виктор переключил на полу кабины пару рычагов. — Держитесь, а то сейчас потрясет немного.

«Нива» и, вправду, задрожала, и двинулась дальше рывками; мощные грунтозацепы внедорожных шин обезображивали ровную землю тропы, пытаясь вернуть машину на твердую почву.

Если автомобиль просто «лихорадило», то сидящих в нем людей как будто сотрясли конвульсии, подобные тем, которые происходят у больных эпилепсией во время припадка. И, хоть, никакой настоящей эпилепсии, тут, естественно, не было, ощущения оказались не из приятных.

Даже Бэн отнял глаз от окуляра видеокамеры, боясь повредить как аппаратуру, так и собственное око.